Зал взорвался гулом облегченного смеха. Айк почувствовал, что краснеет, но ответил улыбкой, пытаясь одновременно разглядеть, кто спрашивал.

– Ага, Айк… – Это был другой голос с другой стороны зала. – Я вот лично не понимаю, к чему ты ведешь.

Говорил Боб Моубри, сварщик. Он стоял у одной из ободранных сосновых колонн, подпирающих потолок в зале, зацепив большими пальцами кожаный нагрудник старомодного кузнечного фартука. Рубашку под фартук он надевать не стал, а плечи и руки у него были такими же смуглыми, как и старая кожа, – наверное, с тех пор, как Айк в последний раз его видел, он вколол себе дозу меланина, и приличную.

– Я веду к тому, Боб, что мы все здесь совершаем большую ошибку.

– Аминь! – подтвердил Кармоди.

– Какую, например, ошибку? – энергично поинтересовался Боб… это он-то, который вечно мямлил и всеми способами пытался пролезть в клуб. – В чем ошибка?

– Например, в том, как они заставили тебя одеться, Бобби. Спрей под каштановое дерево они тебе тоже предоставили?

Моубри вытащил большие пальцы из-под фартука, чтобы все могли полюбоваться на его руки. В меланин он явно подмешал стероидов.

– Чем я не так одет? У меня что, меньше прав на традиции, чем у Херба Тома? Или у чертовых индейцев? Мне за неделю платят больше, чем я раньше зарабатывал за полгода.

– Воа, шо так? – К Гриру наконец-то вернулся акцент. – Бох ты ж мой, они столько тебе платят за этот кузнечный фартучек? Ммм, где б мне взять такую клевую работку с переодеванием, а, Боб?

– Это не переодевания, мудило. – Боб Моубри вспыхнул и поднял большой кулак. Он стал похож на рестлера из рекламного ролика «Мы кузнецы!». – Иди к черту, я пока еще рабочий сварщик, и это мужская работа!

– Конечно, – быстро согласился Грир. – А хто ж еще, Боб, шо ты, шо ты.

– Иди в зад!

– Вот это правильно, Моубри. – Кармоди похлопал в ладоши. – Там дохрена мужской работы.

– Иди в зад вместе с Гриром, Кармоди. И Саллас туда же. Вы мудаки и все проспали. Сидите тихо и дайте нормальным людям заниматься делами.

Айк сел, умудрившись даже улыбнуться, хотя таким дураком не чувствовал себя уже много лет. О чем он думал? Мог бы и сам догадаться, насколько бессмысленно метать жемчуг речей Пейна в эти бочки со свининой. Моубри прав. Мы всё проспали.

Постучав молотком по трибуне, Норман Вон вызвал следующего оратора – Бетти Джо Будь-Довольна. Бетти Джо курировала Музей пра со стороны «Дочерей» и сразу объявила, что ее интересует вопрос Этнической Аутентичности. Она обеспокоена тем, что ни в одном из виденных ею проектов тематического парка не уделено достаточного внимания Этнической Аутентичности, и она зачитает сейчас заранее подготовленное заявление, дабы прояснить свою озабоченность. Бетти изучала историю чугачей, и ее хорошо знали на кафедрах антропологии в большинстве главных университетов. У нее было напряженное и по-птичьи тонкое лицо, а также репутация честного ученого, преданного идее сохранения исторического наследия на этой территории. Даже Алиса относилась к Бетти Джо Будь-Довольна со всем уважением. К несчастью, голос у Бетти был таким же по-птичьи тонким. В зале собраний Битых Псов она не смогла добиться того внимания, к которому привыкла на антропологических семинарах. Меньше чем через минуту после того, как она начала читать свое озабоченное заявление, зал снова загудел локальными дискуссиями, проявляя озабоченность куда более мирскими вопросами. Кто рулит курортом? Кто строит общественные туалеты? Через несколько минут этого шума Кармоди наклонился к Айку с Гриром и прошептал, что уже выполнил свою летнюю норму по гражданским акциям, а потому сбега́ет в «Крабб-Потте» пить-есть и разводить шуры-муры. Но завтра, напомнил он им, они с утра пораньше поменяют рваную сеть на новую и отправятся обратно к той горячей дырочке макать эту новую сетку в воду и вытаскивать дохрена чего хорошего! Он усмехнулся бубнящей толпе проказливо и заговорщицки: