Айк обернулся, улыбаясь круглому румяному лицу, склоненному над поручнями. Расстояние между ними заметно увеличивалось.

– Я не уверен, что у вас там надежнее, Карм, судя по тому, куда вас несет ветром. Может вынести на скалы.

Позади яхты мрачно торчал, выдаваясь в море, юго-восточный зубец этой вилочной бухты, тусклая линия скал и волн. Большую яхту сносило ветром как раз в ту сторону – по корявой воде, боком.

– Великий боже, он прав! – раздался эмфиземный баритон Стюбинса – тот стоял за штурвалом, невидимый для Айка. – Верхний парус угонит нас прямо туда! Если ветер опустится, он подхватит нас с траверза и потащит прямо к камням. Сингх! Мистер Сингх! Где, мать его к дьяволу, этот клопоглазый, когда он нужен! Мичман Тенбум, где старпом Великий Паша? У нас тут чрезвычайная ситуация.

– Мистер Сингх в рубке связи, – ответил юный чопорный голос. – Он плохо себя чувствует.

Айк склонился над пучком рассоединенных проводов. Ему не нужно было видеть, кому принадлежит этот голос. Не слышанный ни разу в жизни, этот голос был тем не менее слишком хорошо ему знаком.

– Старший помощник приказал мне уведомить всех, – продолжал голос, – что он весьма оскорблен и отказывается выходить, пока ему не возместят ущерб.

– Ущерб? Эта вошь надеется, что все это можно починить?

– Он не имеет в виду ущерб яхте, я так думаю, мистер Стюбинс.

Этот голос знаком всякому, кто был когда-либо частью казенной силовой пирамиды: холодный тон адъютанта, когда тот является в дежурное помещение и сдержанно сообщает летному экипажу, что командир «плохо себя чувствует» и что экипажу придется «разбираться»; тревожное гнусавое блеяние дурачка-новобранца, притопавшего в дежурку объявлять мужикам, что воскресные визиты отменяются, ибо какой-то мудень отравил шерифского ротвейлера и шериф, из-за вполне объяснимого душевного расстройства – «Вы же знаете, как он привязан к этой собаке», – не снизошел до такой мелочи, как вовремя оформить бумаги. Это был голос низшего лакея высшего круга, марионетки, которую заставляют таскать чемодан, но которая старается при этом сохранить лицо.

– Я имею в виду, я думаю, мистер Сингх имеет в виду, скорее, чтобы ему принесли извинения.

– Великий Боже Всемогущий, ты имеешь в виду, что вместе со всей его навороченной машинерией ему стерло соображалку, я правильно понял? Чему удивляться? В этих ваших звездно-кадетских школах не готовят к сбоям программ. Эй, там! Передайте по люкам: всех наверх! Срочно! И всем сказать, чтобы тащили с собой все дюймовые веревки и блоки, какие найдут. Трапы! Молотки! Ацетиленовые горелки! На этом корыте еще есть помощник моториста? Карабины и шплинты, скажите ему. Нагели, крепеж, домкраты… все! И передайте операторам: пусть зарядят ручники тридцатимиллиметровой «фуджи-кристалхром» – если нам суждено пойти на дно, мы, с божьей помощью, это снимем!