Он отползает в сторону, Рид хватает его за ботинок, Кирихара падает навзничь. Из номера ниже начинают стучать в потолок. Рид в ответ стреляет в пол. Стуки не прекращаются. Кирихара рывком поднимается с пола и вооружается первым, что попадается под руку, — обломком ножки торшера.

Итак, что он будет делать дальше? Пытаться изувечить калеку? Пока что он не преуспевает.

Рид поднимается и делает рывок вперед. Кирихара решает брать разницей в комплекциях — он уже, у него площадь столкновения меньше. По крайней мере, меньше, чем у стены, — Кирихара уворачивается и, когда Рид влетает в обои в мелкий цветочек, придавливает его сверху. Одной рукой сжимает запястье Рида, другой — прижимает к его артерии зубастый конец деревяшки.

Рид горячо дышит через красные губы, и это красивые красные губы, и Кирихара смотрит на них до того момента, как эти губы резво говорят:

— О нет, не смей. — Кажется, Рид что-то понимает.

Кирихара испытывает злобное желание просто поцеловать его ему назло, но Рид добавляет:

— Я на это не поведусь.

Кирихара соврет, если скажет, что у него не было идеи поцеловать Рида, а потом воспользоваться шансом, чтобы его стукнуть, но вслух только раздражается:

— Да почему ты все время ждешь какого-то подвоха?!

— Тебе напомнить? — Ладно, глупый вопрос. — Раз уж так хочется поцеловать меня — тогда сдайся.

И, не давая шанса восстановить хрупкий мир актом безоружной нежности, Рид уходит в сторону.

За то время, что они дерутся, злость постепенно сходит на нет — и у Кирихары, и, что важнее, у Рида. На смену взбешенному взгляду и смеху-рыку приходит какая-то назидательная насмешка: Кирихара чувствует, что Рид мотает и кидает его по комнате, просто чтобы попортить ему кровь и лицо, может быть, отыграться за все произошедшее, а не чтобы искалечить.

В тот момент, когда Кирихара почти находит в углу комнаты пистолет, Рид, во взгляде которого читается доброе и вечное, наставляет на него свой. Кирихара выпрямляется и показывает ему открытые ладони. Он говорит:

— Смею напомнить, что мы на одной стороне. — И прикидывает план на следующий удар.

— Еще один прекрасный повод сдаться, — усмехается Рид.

Ну или он это делает просто из принципа и упрямства.

Кирихара ненавидит таких людей. Потому что он сам именно такой.

И вместо того чтобы поступить как умный и взрослый человек — сдаться, как и велено, — Кирихара еще больше артачится. Он не может так просто дать Риду повод упиваться самодовольством до второго пришествия по поводу своей победы.