Из кустов высунулась щекастая женская голова.

— Да я тока пришла! — зачастила соседка. — Вой услышала и выскочила прям в исподнем!

— Да я твой зад ещё намедни приметила! Люди, чего деется-то?! — ещё громче завопила тётка Вала. — Честной девке уже и обмыться за своим забором нельзя, как приползает сволота глазастая!

Захлопали двери и калитки. Послышался зычный мужской голос:

— Куда они убёгли?

— Да до дому!

— Девки по вечеру жалились, что они опять по кустам за купанием погляд устроили.

— Чего?!

— Да, Мася твоя тож папаше плакалась, а тебе побоялась. Убьёшь же!

— Да и убью! Я скляд этих подожгу!

— Деревню всю спалишь, дурень!

— Дивонька, да ты заходи, — устроив переполох во всей деревне, тётка Вала мгновенно успокоилась и подобрела. — Простынет яишенка.

Дейна набрала воды, подобрала сброшенные куртку и рясу и вернулась в дом. Тётка Вала уже придвинула стол ближе к кровати и установила дымящуюся и шкворчащую сковороду, от которой разносился одуряющий запах поджаренных шкварок и лука. Рядом ломтями лежал ржаной хлеб и стоял горшок с варёной и холодной картошкой.

Ссадаши встретил хранительницу недовольным взглядом, обещающим большие неприятности. Дейна не впечатлилась.

— Ложку держать можете?

Наг сумел поднять руку до стола и даже сомкнуть дрожащие пальцы на ложке. Но она так тряслась, что Дейна, не слушая разъярённое шипение, забрала её и присела рядом.

— Надо есть. Господин, — женщина перешла на шёпот, — вы же хотите избавиться от моей заботы? Ну так поправляйтесь быстрее.

И ложкой отшкрябнула от сковороды побольше яичницы и шкварок. Ссадаши неохотно открыл рот. После отравления, конечно, следовало бы поесть что-то более лёгкое, но чем угостили, тому и рады.

Пока Дейна кормила своего капризного господина, тётка Вала хозяйственно подобрала брошенную на скамью курту, подивилась хитрому крою и укоризненно подцепила ногтем засохшую грязь. Затем подняла рясу и, встряхнув её, недоумённо нахмурила брови.

— А чёй-то такое знакомое…