За 3 года на острове он не купил себе даже смены белья – носил всё то, что привез с собой, он был аккуратным и осторожным, все его вещи были как новенькие, он привык относиться к каждой вещи как к последней, как будто больше на земле не осталось носков, или телефонов, или книг. В глубине души он понимал, что это тоже искалеченноть его души – ему почти ничего не покупали в детстве, а если что-то доставалось с подарком или по случаю, оно действительно было последним и единственным. И если дома его никогда не хвалили за аккуратность и экономность, то здесь эти качества оценили. Как и многое другое в нем. Его мягкий характер расположил к нему тех, с кем он общался изо дня в день, ему улыбались, его замечали, с ним перекидывались парой фраз. Спустя три года дошло до того, что он спокойно мог открывать окна, а ведь это было строжайше запрещено. И не надо было быть великим психологом, чтобы понять, что это знак доверия и симпатии, впервые в жизни Игорь стал для кого-то «своим парнем» и «славным малым, который не подведет».

И ему никогда не угрожали. А за годы работы здесь он наслушался рассказов о том, как служба безопасности Ады угрожает работникам расправой над родственниками, если они станут болтать об острове. Разумеется, каждый здесь подписывал договор о неразглашении, но люди от природы сплетники, а ледяные глаза охранников Ады заставляли замолчать даже самые острые язычки. С такими деньгами и связями каждый казался пылинкой на пути Богини, все понимали, что наемники Ады будут творить, что захотят, и никто им не помешает. Не в этой стране. Понимал это и Игорь, но к нему так ни разу никто и не подошел с таким вопросом. Он объяснял это тем, что он один из немногих, кто не покидает остров совсем.

И он верил, что все эти угрозы – правда, достаточно было только взглянуть на Романа, начальника охраны, как мороз пробегал по коже, а в душе поселялся какой-то животный страх. Это был единственный человек из всех, кого Игорь недолюбливал и откровенно боялся, единственный человек, кто относился к нему так же, как и сама Ада. Маленькие глубоко посаженные глазки цвета вылинявшего неба, лысый череп с вмятиной возле лба и перебитый нос, как будто сплющенный у ноздрей – всё это придавало облику Романа какую-то яростную, устрашающую силу, он напоминал каннибала из дикого племени, обезумевшего охотника или машину для убийства. Игорь старался не встречаться взглядом с этими безжизненными глазками, смотрящими из своих пещер равнодушно и в тоже время как-то цепко. Роман каждый день бывал в доме, иногда, видя Игоря, бросал на него один из своих сканирующих и безумных взглядов и говорил что-то вроде «принеси воды» или «закрой дверь». Игорь кивал и тут же бросался исполнять поручение, всегда глядя строго в пол – этот взгляд сумасшедшего как будто пронзал насквозь, наводил ужас, как взгляд бешеной собаки, который всеми силами пытаешься не поймать, чтобы не спровоцировать атаку.