– Это потрясающе! – Он пожирал восхищенными глазами картину, только восхищение это было совсем не того рода, о котором думал автор этого полотна. – Лицо! Ты сохранил лицо! И как четко оно прописано!
– Когда имеешь готовый образ в голове, – самодовольно ответил явно польщенный Анатолий, – остальное уже – дело техники. Поэтому я сначала и написал тот портрет крупным планом. Я запомнил ее лицо, а потом воссоздать его было уже не сложно.
– И очень приятно, – добавил он, но Вадим пропустил всю эту тираду мимо ушей, автоматически проанализировав на предмет полезных сведений. Таковых там не имелось.
– Сейчас, – Вадим уже достал телефон и включил камеру, – держи ровно.
– А я попаду в кадр?
– Сейчас это неважно, – ответил Вадим, наводя объектив, – сейчас важны картины. А ты и картины – это будет позже.
Он сделал идеальный снимок, и хоть ему хотелось рассматривать его, запоминать и просто скользить взглядом по идеальной черной фигурке, выходящей из волн навстречу рассвету, он понимал, что у него еще будет для этого масса времени. А сейчас надо сохранять холодную голову и работать. Работать на свое будущее.
– Окей, – остальные картины он тоже снял, почти не видя, что снимает, – сейчас отправим, хвала богам за WhatsApp.
– А студию когда будете снимать?
– У меня есть идея, – улыбнулся Вадим, с неохотой выключая телефон и пряча в карман, но даже сквозь ткань джинсов он как будто чувствовал жар, исходящий от
– Ну, не знаю, – протянул художник, с обожанием глядя на картину, которая таки принесла ему долгожданную удачу. – Она, конечно, хороша, я влюбился в эти работы… но не знаю, может, это не лучшая моя работа. Просто очень
– Ее изображение принесло тебе первую удачу, так? – Художник кивнул, понимая, к чему клонит Вадим. – Не спугни эту золотую птичку, дважды она на плечо не садится. Если разыграешь свою карту правильно, получишь возможность показать миру всё, на что способен. А пока не делай резких движений и старайся всячески угодить золотой птичке, которая вдруг уселась тебе на плечо.
– А моя бабушка говорила, что удача – это ветер, – улыбнулся Анатолий, – это поток, его нельзя поймать руками, им нельзя управлять, и без всяких причин он вдруг подхватывает человека и уносит. Несет его высоко, над всем дерьмом этого мира, так что ему даже ножки пачкать не приходится. И она говорила, что поэтому так больно падать и так страшно – с такой-то высоты! Так разбиваются насмерть.