– В наше время уже изобрели парашют, – хищно улыбнулся Вадим и подмигнул парню. – Бери картину и пошли в дом. Время не ждет.

Когда они вышли из гаража, уже совсем стемнело, на улице зажглись фонари, мамаши звали детей домой, собачники выходили на вечернюю прогулку. Надо переждать это время, подумал Вадим, вышагивая по бетонной дорожке за художником, послушно несущим самую ценную свою работу, пусть всего лишь для одного человека. Спальные районы везде одинаковы, утром они напоминают муравейник, разворошенный шаловливым ребенком: все выскакивают из домов, куда-то бегут, что-то несут – школьные рюкзаки, пакеты с обедами, деловые папки и кейсы – приветствуют сородичей на бегу, но не замедляют скорость. Днем эти улицы превращаются в город-призрак, тишина, никакого движения, иногда одинокая домохозяйка или пенсионер могут выйти на прогулку или в магазин, но эти одиночные вылазки только подчеркивают пустоту и тишину улиц. А вечером все снова бегут, как те же муравьи от грозы – тащат всё в свои домики, наполняя улицы шумом и говором, гудят моторы, скрипят ворота, лают собаки, не видевшие хозяев весь день.

На этой улице не было маленьких детей, а дети постарше уже отрываются от дома, уходя гулять подальше от родительских глаз, в этом Вадиму повезло, когда он шел сюда, его никто не видел. Теперь оставалось переждать время вечерней суматохи, к 9 часам такие районы снова превращаются в пустыню, на этот раз под луной.

Вадим заботливо подержал дверь для Анатолия, когда они входили в дом, панк-паинька снова сидел в кресле в той же позе, как будто и не подходил к окну.

– Поставь пока картины. – Сказал Вадим, закрывая за собой дверь. Время пришло, и как же у него чесались руки. – Я хочу, чтобы они остались здесь.

– Почему? – Удивленно спросил художник, застыв вполоборота с картинами в руках. Его чудаковатый друг всё так же таращился в смартфон с делано-безразличным видом.

– Поэтому. – Тихо проговорил Вадим и глаза его загорелись каким-то ледяным огнем.

С невероятной быстротой он метнулся вперед, как будто вскользь ударил художника по ноге, и тут же оказался у него за спиной, чтобы поймать его в свои смертельные объятия. Звук ломающейся шеи показался оглушительным в тихом маленьком домике. Картины со стуком упали на пол.

Панк в кресле наконец оторвался от смартфона и теперь дико таращил глаза на Вадима.

– Один готов. – Сообщил он онемевшему парню и шагнул к нему, на ходу снимая короткий нож с магнитного держателя над сплошной столешницей, накрывающей рад кухонных тумб.

Панк что-то замычал, возможно, впервые в жизни забытый, смартфон вывалился из рук, парень попытался встать, наступил на свой обожаемый телефон и медленно начал пятиться вглубь комнаты, не сводя с Вадима диких от ужаса глаз. Ну точно антилопа, загнанная тигром, промелькнула мысль где-то на задворках сознания, пока Вадим шел к нему, предвкушая момент.