– Вижу, ты плодотворно работал, в лени тебя не упрекнешь. Это хорошо. Тот, кто думает, будто на вершине мира люди возлежат на шелковых подушка и пьют Дом Периньон Роуз Голд – никогда там не окажется. Нет, друг мой, там пашут, как проклятые… а вот в свободное время пьют Дом Преиньон и закусывают Уайт Стилтон Голд.

– Что это? –Подал вдруг голос из кресла маменькин панк.

– Сыр с золотой стружкой. – Ответил Вадим не поворачиваясь.

– А на фига есть сыр с металлом?

Вадим не удостоил его ответом.

– Тесновато, зато правдиво, – вынес вердикт Вадим. – Теперь покажи гараж, там ведь самое главное, – он сделал паузу, думая, что сейчас близок к кристальной честности как никогда. – Там твоя студия.

– Для этого придется выйти.

– Ну, тогда с гаража и начнем съемки. – Бодро заявил Вадим и направился к выходу.

Панк так и остался в кресле, но на этот раз убрал свои грабли с дороги еще до того, как Вадим приблизился. Учится, подумал он, и это хорошо. Как там говорят: лучше умереть познавшим, чем невеждой? Как-то так.

Они вышли из домика, художник неожиданно направился к низкому забору и такой же крошечной низенькой калитке, что отделяли его владения от тротуара и короткой подъездной дорожки, и запер ее на щеколду.

– Я ждал вас, поэтому и не запер, – ответил он на вопросительный взгляд своего «благодетеля», – а так, всегда запираю.

И какой в этом смысл, едва не рассмеялся Вадим, любой взрослый может, особо не напрягаясь, перешагнуть этот «неприступный» забор. Барашки, вздохнул он про себя, видимость им всегда важнее сути. Они живут в выдуманном мире: если ты поставил забор – ты в безопасности, если к определенному возрасту обзавелся семьей (не важно, счастливо или нет) – ты нормальный член общества, если ты хорошо зарабатываешь – тебя надо уважать. Он с презрением окинул взглядом этого тупого барашка, возомнившего себя не таким как все, считающего себя таким уникальным и ценным… и тут же взгляд его изменился, как будто кто-то переключал эмоции в его голове нажатием кнопки. Не время показывать свое истинное лицо. Еще не время.

Вдоль домика по узкой дорожке они прошли в на удивление просторный двор, там, прижимаясь к стене домика, стоял гараж, с виду, размерами даже больше, чем жилище. Вадим сразу отметил множество окон, больших и закованных в решетки. Хоть на это ума хватило, подумал он, пока они приближались по бетонной дорожке к странному строению, по обеим сторонам дорожки росла трава, не газонная, просто сорняки, несколько деревьев – яблоня, слива и рябина – свешивали на улицу свои длинные ветки, низенький забор им нисколько не мешал, а вот рядом с гаражом росло какое-то громадное дерево, накрывая ту часть двора зеленым куполом. Перед входом в гараж бетонная дорожка расширялась и превращалась в площадку, от которой две колеи, проложенные прямо в земле, вели к символическим воротам. Игрушечный домик, игрушечный забор, игрушечная жизнь, подумал Вадим, останавливаясь и дожидаясь, пока его спутник подберет нужный ключ и откроет дверь. В метре от нее в той же стене были ворота, через которые художник и выезжал, а между ними висел старинный резной фонарь, совершенно не сочетающийся с обстановкой.