Альбана читать новый текст не пожелала. Она передумала. И подписывать отказывалась. Я вспомнил, сколько поправок пришлось внести ради нее, и мужество покинуло меня. Я попытался убедить ее, предложив добавить в документ оговорку о том, что она не согласна с выраженной в нем позицией. Она ответила, что я могу добавлять что угодно, ей от этого ни холодно ни жарко, потому что подписывать она все равно не намерена.

Вот так сложился окончательный текст нашего мощного совместного заявления, и гласил он следующее: «Постоянные гости гранд-отеля “Европа”, далее именуемые “европейцы”, единогласно и солидарно, за исключением Альбаны, признавая, с личного одобрения Альбаны и за отсутствием в текущей ситуации возможной и/или существующей альтернативы, право на свободу предпринимательства, а также учитывая принцип ответственности руководящих лиц за подчиненных, заявляют, что решение об увольнении господина Монтебелло является контрпродуктивным, а по личному мнению господина Пательского, также и неэтичным, что позиция женщины в высшем руководстве гранд-отеля “Европа”, даже при гарантированной неравной пригодности, должна быть усилена и что вышеуказанное решение должно быть немедленно пересмотрено». Документ подписали Яннис Волонаки по прозвищу Большой Грек, Пательский и я.

2

Глубокая печаль овладела мной. Все без исключения были согласны с тем, что решение об увольнении Монтебелло следует отменить, но, если этот клочок бумаги выражал наше единство, трудно себе представить, как же мог выглядеть разлад. Заявиться к столь практически настроенному и прямолинейному руководителю, как господин Ванг, с такой петицией я не мог. Я разорвал составленный с огромным трудом документ, поднялся, застегнул пиджак и набрал воздуха в легкие. Здесь годилось не тонкое орудие демократии, а другие средства. Дело требовало решительных, уверенных мер, хотя каких именно, я пока представлял смутно. Но, как сказал Эней перед решающим поединком в конце своей эпической поэмы: «Можешь любое принять обличье, можешь на помощь все призвать, чем сильна иль отвага твоя, или хитрость». Пришла пора поговорить с китайцем, и лучше не откладывать разговор в долгий ящик, а не то я напридумываю себе возражений, и план покажется пустой затеей. Я обратился к новому главному управляющему, который требовался мне в его прошлом качестве переводчика, и попросил созвать срочное совещание с господином Вангом. Оказалось, встретиться с ним можно было без промедления в английском пабе.

— В первую очередь я хотел бы выразить свою признательность, — начал я, — за то, что благодаря вам обоим мы смогли встретиться так быстро, что я очень ценю, поскольку вопрос, который я хотел бы обсудить, весьма для меня важен. Но прежде чем перейти к его изложению, надеюсь, вы позволите мне искренне поздравить вас с тем, как вам удалось в кратчайшие сроки трансформировать гранд-отель «Европа» из воспоминания о блестящем прошлом в надежду на будущее, и с тем, что вы смогли пробудить интерес к этому столь дорогому всем нам месту у совершенно новой клиентуры.