4

Утаить предстоящее событие от Монтебелло, конечно, не удалось, потому что готовить фойе и расставлять стулья пришлось им с Абдулом, но что именно планируется, он не знал. Новый управляющий оповестил китайских гостей. Господин Ванг лично пригласил солистку и сделал это так учтиво, что отказаться она не могла. После ужина прозвенел звонок, который обычно в последний раз звучал перед ужином, и в фойе стал стекаться народ. Мажордома, который, дай ему волю, приткнулся бы в темном уголке где-нибудь сзади, мы, несмотря на его сопротивление, усадили в первом ряду.

Публике явилась двенадцатилетняя китаянка со скрипкой. На ней было красное концертное платье с рюшами. В фойе удивленно зашептались, но шепот смолк, как только она взяла первую ноту.

Прежде чем описать ее игру, я хотел бы по веским для меня причинам сделать небольшое отступление и изложить свои взгляды на классическую музыку. Если у европейской души и есть символ, то это современная практика исполнения классической музыки, главная цель которой — наиболее точное воспроизведение шедевров прошлого. При этом речь идет о крайне непродолжительном отрезке прошлого — от Моцарта до Брамса, с периодическими обращениями к Баху как предтече и к последователям романтиков — горстке композиторов начала двадцатого века, таким как Малер и Рахманинов, старомодным уже при жизни и пользовавшимся реакционным музыкальным языком. То, что мы называем классической музыкой, — это культура, просуществовавшая всего полтора века, с 1750 по 1900 год, в эпоху (что неслучайно) эмансипации мещанства, индустриальной революции и европейской экспансии, и процветавшая в регионе размером с вышитый носовой платок — между Зальцбургом и Веной. Я утрирую, но не слишком.

В ушах нынешней дряхлой концертной публики новаторская музыка начала двадцатого века — Новой венской школы, Стравинского, то есть уже столетней давности, — по-прежнему звучит достаточно современно. И после них, вплоть до сегодняшнего дня, были композиторы, посвятившие жизнь и талант тому, чтобы выразить в музыке сложные, сумбурные эмоции своего времени, но любой программный директор знает: включение в репертуар их музыки равнозначно коммерческому самоубийству. Слушатели ею не интересуются, не хотят ничего о ней знать и не покупают билеты. Во времена Моцарта, Бетховена, Шуберта и Листа, когда классическая музыка еще жила и здравствовала, люди шли в концертный зал, чтобы услышать что-то новое. Но нынешняя концертная публика новым гнушается и облегченно вздыхает, лишь уловив знакомые звуки драгоценных заезженных шедевров.