– Подумайте на досуге над моими словами.
Он уже поравнялся с ведущими на первую террасу ступеньками каменной лестницы, когда Мозес окликнул его.
– Доктор, – позвал Мозес. – Эй, послушайте меня, доктор.
– Что такое? – доктор Фрум обернулся.
Возможно, фигура приближающегося Мозеса не обещала ничего хорошего, потому что по лицу г-на Фрума скользнуло легкое беспокойство.
– Не трогайте Бога, господин доктор, – сказал Мозес, останавливаясь и чуть задыхаясь.
– Что такое? – сказал доктор Фрум. – Не трогать Бога?
– Не трогайте Его своими грязными руками. Своими грязными руками, герр доктор. Вы бы лучше посмотрели сначала на себя… Посмотрите, посмотрите, если сможете… – Голос его задрожал.
– Что такое? – повторил еще раз доктор Фрум. – Вы что, с ума сошли, Мозес?
– Что такое? – передразнил его Мозес, чувствуя, как все сильнее и сильнее дергается правое веко. – Что такое? – повторил он, показывая рукой на зеркальное окно на последнем этаже. – Вот именно, что такое! Если бы вы поменьше копались в своей вонючей душе, вот если бы вы поменьше копались в ней, то она, может быть, была бы сейчас жива, вот что это такое!
– Я не понимаю, чего вы хотите, Мозес, – сказал доктор Фрум, на всякий случай делая шаг назад.
– Еще бы. Еще бы вы понимали. Старый козел!
– Вы пьяны, Мозес? Что это за тон вы себе со мной позволяете? Кто это – была бы жива?
– Не ваше дело. Не ваше дело. Просто отойдите и не трогайте Его своими грязными руками, – повторил Мозес.
– Послушайте, Мозес,– сказал доктор Фрум.
– И не подумаю! Черт бы вас побрал вместе со всеми вашими пробирками! Если решили, что вы медицинское светило, на которое все должны молиться и слушать чушь, которую вы несете, то лучше бы вы сначала посмотрели на себя… Посмотрите, посмотрите!.. – Он вызывающе засмеялся. – Если вас раздеть, да, если вас раздеть, то окажется, что вы просто голый, некрасивый старик с волосатыми ногами и выпирающими ребрами. У вас старая, покрытая пятнами кожа, седые волосы на животе и подмышками, а вы все еще хотите говорить о Боге… Старая обезьяна!
Возможно, последние слова он просто выкрикнул прямо в лицо господину Фруму, или даже выплюнул их, во всяком случае, немедленно вслед за тем доктор Фрум вытер рукавом халата щеку.
– Ах, вот оно что, – сказал доктор Фрум. – Отлично, Мозес, отлично. Я – старая, облезлая обезьяна. Ну, а вы, вероятно, что-то другое, не так ли? Вы ведь что-то другое, Мозес? Ну, разумеется, вы что-то другое, – он с сарказмом сверлил Мозеса пронзительным взглядом. – Вот только