Бог, как опытный взломщик, которому надоело мерзнуть на ветру и ждать, когда ему, наконец, откроют.

Если есть нечто годное для взлома, сэр, то с большой долей вероятности следует предположить, что существует и Тот, Кто может воплотить эту возможность в нечто действительное.

Что и требовалось доказать, Мозес.

– Маэстро сказал однажды по этому поводу, что когда мы думаем, будто различаем что-то впереди, то на самом деле мы только дышим себе в затылок, ну, или что-то в этом роде.

Кажется, это было записано где-то в тетради Маэстро.

Как всегда, когда требовалась поддержка какого-нибудь авторитета, она, как правило, вспоминала Маэстро. Похоже, это уже стало хорошей традицией, от которой его начинало трясти всякий раз, когда она упоминала его имя.

Он сказал это без всякого перехода, как будто не сомневался, что она прекрасно поймет его и так:

– Иногда мне кажется, что ты все еще его ждешь, – сказал он, чувствуя, как у него вдруг изменился голос.

Она посмотрела в его сторону, словно неожиданно обнаружила в комнате его присутствие:

– Может быть.

Так, как будто у нее ни на мгновенье не возникло сомнения, о ком он говорит.

– Чтобы ждать мертвых надо, по крайней мере, верить в одиннадцатый член Символа веры, – сказал Давид, надеясь, что услышанное имеет, возможно, какой-то другой смысл, который он сразу не понял.

– Совсем не обязательно.

Впрочем, он и сам прекрасно знал об этой странной особенности множества людей, ни во что не верующих и все-таки ожидающих какого-то чуда, словно изо всех сил требуя неизвестно у кого вернуть то, что принадлежит тебе по праву, – так иногда ему приходило в голову, что человек, на самом деле, и есть это самое ожидание, которое висит, не опираясь ни на что, кроме собственного упрямства, готового потягаться с самим Небом.

Она снова смотрела мимо него.

Дева, ожидающая небесного жениха вопреки всякой очевидности.

Миллион какое-то чудо света, не желающее знать ничего, кроме самого себя.

Потом она спросила, – и тоже безо всякого перехода, как будто не сомневалась, что он прекрасно поймет ее и так, без всяких дополнительных разъяснений:

– Я только одного не понимаю – тебе что, так со мной плохо?