— А все-таки?

— Хорошо! — Она бросила пакет с недоеденными фруктами назад, к заднему стеклу. — Когда взрослые спокойны? Когда мы заняты своими делами. Учимся там… Ходим на лыжах! Готовим конспекты! Отдыхаем на юге! Ну, конечно, чтобы еще друзья были. Вечеринки… В меру, конечно?!

— Ну, — пока не понимал ее мысли Логинов.

— Но мы-то ведь… Тоже самое! — неожиданно слабо рассмеялась Галя. — Отец занят своими делами. Мать на телевидении. Передачи, зарплата, знакомые, премьеры… Перспективы!

— И что же здесь плохого? Жизнь…

— Но нам-то? Почему-то не приходит в голову волноваться из-за каждой их неприятности?! Или командировки? Или что кто-то с ними там не поздоровался, как надо! А они же нас буквально мучают этим всем! И на нас же — все свое зло! Плохое настроение! Неудачи! Все на нас вымещают! А мы… Мы-то их не трогаем?! Не лезем на стену? Не жалуемся?! Вот и поучились бы… Лучше! У нас!

Логинов повернулся и осторожно, чтобы она не заметила, стал рассматривать ее лицо, резко отвернувшееся к открытому окну.

Недлинные светлые волосы летели на ветру… Высокий, чистый лоб. Светло-серые, какого-то стального оттенка, глаза.

— Не любишь ты своих? — По-прежнему приглядываясь, спросил Иван Дмитриевич.

Она то ли не расслышала, то ли не придала значения. Ответа не было…

— А Олег Павлович?.. Он был… другим? — настойчиво спросил Логинов.

— Олег? — она резко развернулась к нему, и в ее глазах вспыхнула недетская злость. — Он должен был думать! Если уж… Не обо мне, так о ребенке!

— «И не трусить»? Ты это хотела сказать? — не сразу, но жестко спросил Логинов. Он больше не смотрел на нее.

— Отец бы так не сделал! — вдруг выпалила она. Логинов откинулся на спинку дивана от неожиданности:

— Чего… Не сделал?

— Всего! Ни этих дел… Ни пули в лоб!

Они уже сворачивали к даче старика Корсакова, поэтому Логинов постарался выяснить последнее, самое важное для себя.

— И тем не менее… Ты ушла от них?

— Я не от отца ушла!

— А от кого? От матери? Брата? Из семьи?