Корсаков заметил, что он несколько физически сдал. Уже не так налито-тяжелы были его плечи. Чуть мясистее и как-то мягче выглядели руки. И весь он похудел, сузился…

— Вот… Перечитываю Ивана Александровича, — отложив книгу, издалека начал Карманов. — Гончарова! И знаешь, о чем думаю?

Кирилл вопросительно посмотрел на него. Интонация Карманова была доверительно-раздумчива.

— Все-таки вроде… Действительный статский советник! Вся жизнь — на службе! — Он усмехнулся: — Вроде нас с тобой? А ведь какие романы писал! А? Какая духовная свобода! Раскрепощенность мысли… И это — при генеральском-то чине?! При таком стаже?

— Может, и нам пора — за романы? — улыбаясь, продолжил его мысль Кирилл Александрович. — А я-то все думал… что ты меня так срочно позвал?

Посмеялись…

— Нет! Нет! Ты — подумай! — снова начал Карманов. — Романы у нас могли писать только дворяне!.. — Свобода какая-то в них была… От рождения! От предков. От избранности своей… Что ли?

Он вздохнул, поморщился.

— Да! Честь — вещь естественная! Кровная… Широта! С шести лет в гвардию записывали? В шестнадцать отец отправлял с дядькой-крепостным в свободное плавание. А тут тебе… Пугачев, и Швабрин, и императрица… А ему — хоть бы хны! Один завет отцовский в уме: «Береги честь смолоду»!

— «Капитанская дочка…» — согласился Корсаков.

— Она, она! Ты можешь спросить — а как же наши? «Тихий Дон»? и Федин, и Леонов? А ответ-то? Ведь тот же…

— Снова — «освобождение души»? — внимательно разглядывая Андриана, спросил Корсаков. — Отсутствие изначального рабства?

— Вот-вот! Недаром Антон Павлович писал — «по капле изживать из себя…» И не кто-нибудь, а сам Чехов!

Он поднял вверх указательный палец.

— А рабство-то в себе — чувствовал! Знал! Боялся, выжигал… А оно-то все равно — было! Не красовался же он прилюдно?! А?

— Было — было… — забарабанил пальцами по столу Корсаков.

— Ты о чем-то… Не о том думаешь! — вдруг рассмеялся Карманов. — Я тебе — о классике! А ты… Все о нашей «кухне»? О «будничном»… По лицу вижу!

Он встал из-за стола. Прошелся за спиной сидевшего у стола Корсакова. Вздохнул где-то за спиной Кирилла — тот не поворачивал головы. Не следил за передвижениями хозяина кабинета.

— Нет! Нет! Не просто… Все эти наши мысли! — беря в единомышленники Корсакова, продолжил Андриан, возвращаясь к креслу.

Лицо его теперь было серьезно, нахмурено. Еще раз Корсаков отметил, что Андриан стареет — выглядит на все свои полсотни.