Егор был прав. Никита вбежал во двор в тот самый момент, когда тяжелая входная дверь отворилась и из подъезда словно пушечное ядро вылетела Вероника. Он бросился ей наперерез, но сквозь пелену слез девочка его не узнала и едва не проскочила мимо. Ник прыгнул перед ней, и она ткнулась ему в грудь, отпрыгнула, но он поймал. Ника вскинула глаза, узнала парня и заплакала. Никита привел ее к себе, где потом и нашел ее брат.
И вновь ничего, кроме стыда она не чувствовала. Ник суетился рядом, накрывал на стол. Его сердобольная мама вздыхала где-то сбоку, и от этого на душе было тошно. А потом пришел Егор. Он не стал объясняться, не стал выгораживать мать. Он просто прошел в комнату, подталкивая впереди себя Ника, а затем захлопнул дверь перед носом Ники.
— Может… — попытался сопротивляться подросток, но мужчина поднял на ребенка глаза, и тот сразу же пожалел о сказанном.
— Раздумал выступать тридцать первого? — спросил врач.
Паренек не рискнул ответить, просто покачал отрицательно головой. Конечно, он не передумал. Но как же Ника?
— Не переживай. Ника — большая девочка, справится.
Никита промолчал. Возможно, он и вступил бы в диспут, если бы мать Ники не была матерью и Егора, но в сложившейся ситуации… лучше молчать.
По окончании процедуры Егор забрал сестру и вернулся с ней домой. Девочка попыталась сопротивляться, но брат молчал и в своем молчании был непримирим, и Ника сдалась на милость судьбе.
Дом встретил умопомрачительным запахом только что испеченных блинов.
— Мам! Мы вернулись! — прокричал Егор, разуваясь.
— Руки мойте! — донеслось из глубины квартиры.