Лера, не ожидая такое заявление, захлопнула рот. Она смотрела прямо в черные зрачки парня. Ее ноги лежали поверх его ног, а горячая ладонь — на лодыжке. И сердце-предатель переходило на галоп от этой близости.

— Ок! Всё равно не выиграешь! — сдалась она наконец.

— Я знаю, что выиграю, но может, всё же скажешь, что хочешь от меня…

— От тебя мне ничего не надо!

— Вот чего ты… как колючка-лингвист! К каждому слову придираешься! Я ж гипотетически!

— Расскажешь мне правду о чем попрошу! — выпалила Лера.

Тимка хмыкнул и сжал тонкие пальцы.

— Ок! Договорились. Итак, попытка первая. Ты бросила музыкалку.

— Нет. Первая попытка и — страйк! — победно воскликнула девочка.

— У меня еще две! Ты что-то сделала с пианино…

— В смысле?

— Ну… не знаю. Порубить на дрова ты бы не смогла, но… выдрала струны, педаль сломала… Правда, не знаю. Но ты испортила инструмент. И…

Тимка был прав. Ей было шесть лет, когда она подожгла пианино, потому что ненавидела музыкалку. Бабушка причитала, хватаясь за сердце, говорила что-то про тюрьму для малолеток. Дед хохотал. Потом, оставшись с внучкой наедине, рассказал, как в детстве, играя в индейцев, смастерил с другом лук и стрелы. Сначала мальчишки стреляли в сарай, но потом решили попробовать пострелять в кого-нибудь, а тут, как на грех, мимо них прошла соседская свинья… Деда тогда отстегала крапивой сначала сама соседка, потом мать, а уж вечером, вернувшись с работы, по многострадальной заднице широким армейским ремнем прошелся и отец. Ущерб выплатили, вынужденно купив почти сто килограммов мяса. Дело было в июле, а так как холодильник в деревне в глаза не видели, (только слыхали о нем) мясо и вялили, и солили, и коптили...

Пианино потушили, а девочку привели на борьбу. Правда, бабушка с мамой узнали о борьбе спустя три месяца. Решили отдать на спорт — дед и отдал. Художественная гимнастика? Ну да, слыхали, но… это же Лера. Ну какая из нее гимнастка? Гимнастки изящные тоненькие девочки с телом из ртути (вроде и металл, но жидкий). А Леру в детсадовской группе побаивались все мальчишки после того, как она треснула ведерком по голове Сеньку за то, что тот с первого раза не понял, что чужое ведерко с песком переворачивать нельзя… Девочка долго обижалась на бабушку и маму, которые пытались оправдать Сеньку.

— Нужно уметь договариваться! — твердили они хором.

— Я сказала, он не понял! Его наказывайте. Он же дурак!

— Не он дурак, а ты не смогла найти с ним общий язык! — говорила бабушка.

— А я нашла, — настаивала на своем маленькая Лера.

— И как?