— Но почему рукопашка? — вдруг спросил Тимка. — Ты же девочка!

Лера улыбнулась. Ямочки проглянули, и парень залюбовался. Короткая мальчишеская стрижка так шла этой девчонке. Длинная челка, опускавшаяся до самого подбородка, словно прятала свою хозяйку. Девочка-драчунья. Девочка-загадка.

— Ну… пианистка из меня не получилась, — вдруг призналась Лера, привалившись к спинке лавочки, сложив на нее руки.

Парень посмотрел, недоумевая.

— Ни в жизнь не догадаешься почему! — заявила Соколова.

— Да ладно? На что спорим, что угадаю?

— Да не догадаешься!

— Тогда тебе терять нечего! Но чур три попытки!

— Идет! — с жаром воскликнула девочка и протянула Тимке руку, тот сжал пальцы в ладони. — На что спорим?

— Если я угадаю, то поцелую тебя! — не задумываясь, не спуская глаз с девочки, ответил Тимофей.

С тонкого милого лица словно ластиком стерли улыбку. Лера потянула на себя руку, но Тимка не пускал.

— Пусти, озабоченный, пока я добрая! — процедила она сквозь зубы.

— Уймись, Соколова! С чувством юмора беда?

— С головой у тебя беда, и не только с головой…

Но Тимка жестко перебил:

— Сударыня! Следите за тем, что говорите. Как бы не пожалеть! Слово не воробей…

— Много не нагадит. Пусти.

— Остынь. Если я угадаю, ты мне скажешь, что на самом деле чувствуешь ко мне.

— Блин! Тебя заклинило? Почему ты считаешь…

— Потому что я вижу тебя!