— Соколова, твой бойфренд пожаловал!

Лера смерила его взглядом, но промолчала, поднялась и потянулась за костылем, и тогда одноклассник усмехнулся:

— На ручках опять носить станет.

— Захлопнись, пока я добрая, — предупредила Лера.

Но Страхов не унимался:

— А до толчка он тоже понесет?

И вот тогда от бешенства перед глазами потемнело. Левая ладонь ребром вылетела навстречу тонкой мальчишеской шее, а правая, сжатая в острый кулак, уже впечатывалась в мягкое податливое тело, прятавшееся под формой. Раздался крик, и девочке показалось, будто кричали со всех сторон разом… А когда пелена спала, Лера увидела у своих ног корчившегося от боли одноклассника. Около него суетились, но она даже не изменилась в лице. Даже когда, расталкивая всех, около Страхова опустился Тимка. Лера видела его макушку так же, как в тот раз, когда он завязывал ей шнурки на кедах…

— Бешеная, — раздался рядом шепот, и Лера оглянулась. Кто-то из одноклассниц поддался назад, загремел стул.

— В чем дело? — встревоженно спросила Настенька от двери: она не видела, что происходит, так как лежащий на полу Степа был скрыт от нее столами и ребятами.

— Соколова зарядила Страхову кулаком в кадык! — крикнул кто-то из пацанов.

— Что? — и глаза Настеньки выхватили из общей массы Лерин взгляд, но учитель уже спешила к ребенку, лежащему на полу. Степа хрипел и корчился. — Быстро! Ты за медиком, а ты за безопасником… в смысле, за Александром Васильевичем! Бегом!

Тимка, понимающий в травмах больше Настеньки, развернул Степу.

— Молчи! Дыши спокойно! Слышь? Спокойно дыши! — командовал он, стараясь перекричать царящий гул. Вскинул голову и прогремел на весь кабинет: — А ну заткнулись!

Тишина словно упала на людей в кабинете. Слышны были лишь голос Тимки и хрип Степы. Потом влетел безопасник, за ним медсестра, еще кто-то. Тимку оттащили от Степы, и он встал рядом с Лерой.

Со стороны казалось, что она будто не понимала, что происходит. Безразличие читалось на ее непроницаемом лице. Но Уваров знал: это лишь маска. Маска бойца. Маска, чтобы противник не почувствовал твой страх. И парень положил горячую ладонь на тонкие ледяные пальцы, с силой сжимавшие край стола, около которого, опираясь на одну ногу, продолжала стоять девочка. Костяшки от напряжения даже побелели. Тимка по одному отнял цепкие пальцы и сжал потную ладошку в своей руке, и только тогда Лера подняла на него глаза. Она едва стояла на ногах, пульс так лупил, что Тимка чувствовал его своими пальцами. Но на лице не дрогнул ни один мускул. Только медовые глаза смотрели испуганно и взволнованно. А Уваров… он стоял и будто улыбался. Улыбался солнечным небом, теплым и ласковым, будто успокаивал…