У других Волшебников, может, и были годы обучения у самых невероятных частных репетиторов. Но у меня была Марлена и библиотека, полная книг по истории. Виктория пытается высечь что-нибудь еще, но уже слишком поздно. Порыв Талина бьет ее снизу и отбрасывает назад, сбивая с ее циклона. В полете она издает короткий вопль, а затем резко падает на землю вниз лицом, ее локусы вылетают из рук.

Талин даже не пытается ничего сделать. Он издает смешок, удивленный и впечатленный, а затем ледяные оковы Виктории ударяют его с силой валуна, сбивая с ног и отбрасывая спиной к стене башни. Синий лед обвивается вокруг него, как кокон, и прижимает к камню, укутывая в своих ледяных объятиях.

Все кончено.

Я рывком возвращаюсь в Реальность, хватая ртом воздух, будто я была под водой, отшатываясь назад. Остальные трое на земле. Терра лежит без сознания там, куда я ее отбросила, Талин примерз к краю башни, а Виктория слабо стонет в грязи, безуспешно пытаясь пошевелиться.

– Ты знала, – говорит Талин. Оковы покрыли его тело, но лицо все еще видно за краем синего льда. – Ты знала, что я нападу на тебя.

Я подхожу к нему, тяжело дыша, каждый вздох горит в моей груди.

– Знала, – отвечаю я. В конце концов, это был правильный тактический ход. Он ожидал, что я нападу на Викторию и, по крайней мере раню ее, поэтому решил, что если уберет меня с игровой доски, то сможет покончить и с ней. – Я рассчитывала на это.

Талин смеется, морщась от смеха.

– Самый умный человек в комнате, ничего не скажешь. – Затем он немного смущенно смотрит вниз и глубоко вздыхает. – Мне жаль, что пришлось дойти до такого. Но я подумал, что, если я смогу выиграть Великую игру, побить маровианцев на их собственной территории, что ж, я бы заслужил славу. Мой отец был бы впечатлен.

– Все в порядке, – отвечаю я и действительно так думаю. – Мы оба сражались за то, что важно для нас. И между прочим… – Я хлопаю по льду, обхватившему его грудь. – Это вроде как я с тобой сделала.

– Боги, Алайна, – вздыхает он. – В другой жизни у нас правда могло бы что-то получиться.

– В другой жизни, – отвечаю я и нежно целую его в щеку. Это завершающий поцелуй, развязка, прощальный жест. Он слегка кивает, закрывая глаза, и я вижу, что он это понимает. То, что между нами было, было чудесным, но продлилось недолго. Мы оба смирились с этим.

Я устремляю взгляд на поле, и, похоже, бой с орденом Авангарда почти окончен. Сквозь клубящуюся пыль и воющий ветер я вижу фигуры, приближающиеся к нам, битва движется в нашу сторону. Все остальные ордены обратились друг против друга. Это лишь вопрос времени, когда сюда доберется кто-то еще.