И только глаза по-прежнему пылали абсолютной уверенностью. Его цель осталась неизменной — Империя Зла должна быть разрушена!

Вот теперь Бельзедору, конечно, пришлось отреагировать. Дотянувший до последнего, десять лет закрывавший на происходящее глаза и уши, теперь он пожинал плоды своей глупости. Легионы Страха вышли из своих бараков, выступили против войск ордена, но они не были готовы. Прежде, чем Бельзедоровы орды добрались до северных границ, Моргантос уже захватил несколько провинций, освободил их жителей от гнета Темного Властелина.

Им не очень-то хотелось освобождаться. Они огрызались и нападали на своих спасителей. Другие, напротив, благодарили и славили Рыцаря Парифата при свете дня, но едва заходило солнце — убивали тамплийцев спящими, резали прямо в постелях. Очень скоро сердца рыцарей ожесточились, многие стали приходить к тому же выводу, к которому давно пришел Моргантос — Империю Зла следует выжечь дотла.

Потом на войну явился настоящий противник. Несметные, вооруженные до зубов орды. Начались серьезные бои — битва за битвой, сражение за сражением.

Сам Бельзедор не являлся. Проклятый трус не высовывался из своей цитадели. Легионы вели его приспешники — мерзкие выродки, давно продавшие честь, совесть и сами души свои. Одного за другим повергал их Моргантос Оот.

От его клинка пал Уррембхей, могучий некромант. А потом снова пал. А потом снова. Это был воистину невыносимый противник. И войско он вел гнусное, сплошь из живых мертвецов.

Затем от его клинка пал гоблин Кишкорез. Эти карликовые хосог всего-то триста лет назад объявились на Парифате, но распространились повсюду мгновенно и заслужили справедливое отвращение всех тир, свертль и гемод. Поодиночке гоблины дохли мгновенно, но поодиночке они никогда не сражались.

А худшим из всех стал Эгвендис Оот. Из другой ветви Оотов, давно покинувших Тирнаглиаль — но Оот.Для Моргантоса стало почти личным оскорблением встретить дальнего родича здесь, во главе одного из Легионов Страха, и он потребовал, чтобы никто не смел убить его. Заявил, что сам пронзит черное сердце ренегата.

Потом от клинка Моргантоса снова пал Уррембхей. Он начинал бесить. Тем более, что в этот раз он возродился в останках Эгвендиса. Посчитал это забавным.

- Какой ценный кадр был… - вздохнул Бельзедор.

Дольше всех Моргантос сражался с ужасным волшебником Мерзопаком. Пятьдесят Восьмым этого имени. А потом еще и с его сыном, Мерзопаком Пятьдесят Девятым. Всего же от руки Рыцаря Парифата на протяжении этих войн пало пять разных Мерзопаков, но трое остальных — значительно позже.