Светлый фон
алгоритмический характер смысловой. смысл выполняет алгоритм

***

***

Сейчас мы снова столкнулись с вопросом важности фоновой информации для правильного восприятия информационных воздействий. Ведь чтобы составить правильный перевод, надо не просто механически заменять слова исходного языка на соответствующие слова языка перевода, но и учитывать фоновую информацию переводимого текста, то есть структуру, составной частью которой является переводимая информация. Для правильного перевода далеко не всегда нужно использовать слова оригинала, очень часто смысл переводимого более точно выражается совсем другими словами. А такую ситуацию никаким алгоритмом не опишешь.

Сейчас мы снова столкнулись с вопросом важности фоновой информации для правильного восприятия информационных воздействий. Ведь чтобы составить правильный перевод, надо не просто механически заменять слова исходного языка на соответствующие слова языка перевода, но и учитывать фоновую информацию переводимого текста, то есть структуру, составной частью которой является переводимая информация. Для правильного перевода далеко не всегда нужно использовать слова оригинала, очень часто смысл переводимого более точно выражается совсем другими словами. А такую ситуацию никаким алгоритмом не опишешь.

***

***

Фактически, человек, составляя фразы, не понимает, по каким же правилам он это делает. Просто формулирует смысловое значение информации – и всё. (Собственно, как и физическое движение, делает – и всё.) А как он это делает – на сознательном уровне непонятно. Заметим, что «правильность» фразы человек определяет, не думая про всякие там падежи и склонения. Пятилетний ребёнок без всякого труда, не задумываясь, строит фразы, совершенно правильно изменяя слова в соответствии с нужным падежом-склонением-спряжением-временем, хотя не имеет об этих понятиях никакого представления. Это уж потом, в школе, когда он пытается на сознательном уровне объяснить, почему данное слово надо изменить так или иначе, начинаются трудности (трудности не в том, чтобы в правильном падеже поставить слово, а в объяснении, почему он так делает). А до этого времени он просто строит фразу в соответствии со смысловым значением возникающих мыслей, руководствуясь каким-то неопределённым ощущением правильности. Он может искажённо произносить слова, выдумывать какие-то свои звукосочетания, но никогда не скажет что-то вроде: «Я взять игрушка со стол». Но вот взрослый человек, изучая иностранный язык, как правило, поначалу путается в склонениях и спряжениях, как бы хорошо он их не вызубрил. А «нормально» разговаривать начинает лишь после того, как каким-то образом «прочувствует» новый для него язык и выработает в сознании некое интуитивное чувство правильности-неправильности. Формирование сознанием правильной речи это творческий процесс, и его нельзя втиснуть в рамки формализованных правил.