– Матушка, мы рассчитались с ним!
Услыхав сии слова, мать обвила руками тело своего сына, зачатого ею в любви, и души их соединились навеки: Берта скончалась от горя. Что ей было теперь прощение и раскаяние мессира Батарне?
Столь необычное злосчастье сократило дни жизни бедняги сенешала, и не довелось ему лицезреть вступление на престол милостивого короля Людовика XI. Старик сделал вклад на ежедневную мессу в церкви Ларошфуко, где похоронил он вместе, в одной могиле, прах матери и сына, и воздвигнул огромную гробницу, на коей в эпитафии, начертанной по-латыни, многими похвалами была почтена их жизнь.
Из повести сей можно извлечь поучение, для повседневной жизни весьма полезное, ибо здесь показано, что высокородным старцам должно быть весьма учтивыми с возлюбленными своих жён. А сверх того, сей рассказ учит, что все дети – благо, ниспосылаемое нам самим Господом Богом, и над ними отцы их, мнимые или настоящие, не имеют права жизни и смерти, каковой бесчеловечный закон существовал некогда в языческом Риме, но совсем не пристал христианам, ибо все мы – чада Божии.
Как красотка из Портильона судью одолела
Как красотка из Портильона судью одолела
Красотка из Портильона, как всем известно, была в этом самом Портильоне прачкой, пока не вышла замуж за красильщика Ташеро, за что и прозвали её Ташереттой. Тем, кто не знает города Тура, так и быть, скажу, что Портильон находится ниже его по течению Луары, в той самой стороне, где стоит Сен-Сир, и на том же расстоянии от моста, который ведёт к Турскому собору, в каком сей мост удалён от Мармустье, ибо мост этот расположен как раз посерёдке той береговой линии, что тянется от Портильона до Мармустье. Всё понятно? Да? Ну, и ладно. Так вот, когда Портильонка была ещё прачкой, она в мгновенье ока добиралась до берега Луары, стирала, садилась на паром, чтобы переправиться на другой берег в Сен-Мартен, и там разносила большую часть своей работы в Шатонёф и другие дома.
За семь лет до замужества своего, как раз накануне Иванова дня, достигла она возраста любви. Весёлая да смешливая, она позволяла себя любить, но сама не выбрала ни одного из тех парней, что пытались завоевать её сердце. И хотя на лавке под её окошком сиживал и сын Рабле, владевший семью кораблями, что ходили вверх и вниз по Луаре, и старший из братьев Жаанов, и портной Маршандо, и золотых дел мастер Пекар, она лишь посмеивалась да подшучивала над ними, ибо желала прежде обвенчаться в церкви, а потом уже взваливать себе на шею мужчину, что доказывает порядочность сей девицы, которая тогда ещё чести своей девичьей не лишилась.