— Да, тут спорить трудно, — проговорил Потапов, и Гришанов замолчал. Но, настроившись на определенный тон, на другой переключиться уже не мог, продолжал:

— На днях двух девушек из колхоза отпустил. Лучших — доярку и свинарку! Не просто отпустил, а сам уговорил уехать в город, помог им там устроиться. И это в то время, когда не хватает доярок, когда в свинарки никто не хочет идти.

— Сам уговорил уехать? — насторожился Потапов. — Но зачем? Что-нибудь?..

— Да ничего. Хорошие работницы, но засиделись в девках, женихов, видите ли, в колхозе не нашли. Стал ему говорить — как же так, мол, мы стремимся, чтобы молодежь оставалась в колхозе, а ты сам ее разгоняешь. Так он мне целую лекцию прочитал. «Слышал я, говорит, что в Америке авиационные компании, да и не одни авиационные, берут на работу девушек только молодых, только красивых, только незамужних и, естественно, только бездетных. И если она вышла замуж — ее тут же увольняют, не нужна. Так то ж капитализм, мы же с ним, проклятым, поэтому боролись и боремся. А мы разве можем хоть подобие такого допустить у себя? Нет! У человека должна быть личная жизнь и личное счастье. Представь: дивчина работает хорошо — ей почет и слава, награды, большой заработок, а в личной жизни нет удачи. Как тут быть? Куда ей те деньги, слава, наряды — перед кем ей покрасоваться? Ты же видишь, говорит, они перерастают, сверстницы давно уже замуж повыходили, а у этих теперь и подруг не стало. Появилась замкнутость. Так пусть уедут, посмотрят на белый свет, на людей, где-то ж ходит и их счастье. Мы ведь не эгоисты и не должны ими быть: давай, мол, работай, и все. Найдя свое счастье, человек в десять раз больше принесет пользы государству. Без личного счастья даже в родном селе тоска заест». Нет, с ним спорить нельзя, очень нужно ему их личное счастье, если в животноводстве людей не хватает?!

— Узнаю Владимира Ивановича! — откинулся на спинку кресла Потапов.

— Чудит, — сказал Гришанов.

— Душевность в нем есть какая-то, а?..

— Да, конечно, — растерялся Гришанов, — о людях надо заботиться, но ведь в животноводстве…

— А что, я слышал, у вас там с моральной стороны не все гладко?

— У меня? — испугался Гришанов.

— Не знаю. У тебя ли, у него ли. Бабы, пьянка? — хитрым ходом подступал Потапов к основному разговору.

— Нет, этого нет, — закрутил головой Гришанов. — Мне ведь все это врачами запрещено, я вам докладывал, когда вы меня на работу принимали. Тем более — в колхозе!.. — Он доверительно улыбнулся: — Ну какие там женщины? — и брезгливо скривил лицо.

— А Бамбизов? Пьет, гуляет?