С. С. Это правда, что, когда вы заболели[76], музыка Рахманинова помогала вам бороться с болезнью, давала опору, поддержку?

Х. К. Да, и это была очень важная поддержка. Не знаю почему, мне трудно это объяснить, но Второй концерт для фортепиано не просто сопровождал меня в тот период, но и придавал решимости и сил.

С. С. Позвольте предложить вам пофантазировать. Кто из композиторов прошлого или настоящего, будь у вас возможность к нему обратиться, мог бы написать для вас оперу?

Х. К. Это было бы слишком высокомерно с моей стороны…

С. С. Почему? Это всего лишь фантазия.

Х. К. И все же это было бы высокомерием – обратиться к Моцарту, Верди или Чайковскому с подобным предложением. Но если говорить о моем типе голоса и манере исполнения, то, вероятно, следовало бы адресоваться с такой просьбой к кому-нибудь из романтических композиторов.

С. С. К кому, например?

Х. К. Ну, например, к Чайковскому.

С. С. Как вы считаете, есть ли у современной оперы будущее или же мы по-прежнему будем возвращаться к основам оперы классической? О современной опере много пишут и рассуждают, ее поддерживают музыкальные критики и эксперты, но залы при этом пусты.

Х. К. Прошу прощения за столь простонародный образ, но ситуация вокруг современной оперы мне напоминает рыбу, которая кусает свой собственный хвост. Залы, как вы упомянули, полупусты, ну или, скажем, наполовину заполнены…

С. С. С оптимистичной точки зрения…

Х. К. Да, именно! Так вот, театры часто избегают включать новые оперы в свой репертуар, боясь, что публика на них не придет. А вследствие этого публика оказывается лишена возможности познакомиться с современной оперой. У молодых композиторов не так много шансов представить свои произведения перед большой аудиторией. Слушать их приходит лишь малая ее часть, и это не совсем правильно. Но, с другой стороны, вполне естественно, что оперные театры, как и классическая драма, живут великим репертуаром. Ведь каждое исполнение отличается от других, каждый раз это другой оркестр, другая сцена, другая постановка, другая публика, исполнители, зал и так далее. Да, мы снова и снова ставим “Дон Жуана”, “Кармен”, “Риголетто”, “Аиду” и “Онегина”, но каждый раз это новое исполнение, отличное от других.

С. С. Для вас жизнь и музыка – это синонимы или и после музыки есть жизнь?

Х. К. Жизнь есть и во время музыки. Музыка наполняет мою жизнь во всех смыслах как на профессиональном, так и на личном уровне, я страстно ею увлечен. То, что я занимаюсь музыкой профессионально, – это моя большая удача, мое преимущество, моя привилегия. Счастливы те люди, которые, как и я, имеют возможность заниматься делом, к которому имеют призвание. Но, безусловно, в жизни есть и другие вещи, сводить ее только к музыке нельзя.