С. С. Значит, Гленн Гульд увлекался чем-то помимо музыки?

Б. М. О да! Это был человек огромной культуры. Он интересовался политикой, философией, религией, теологией… животными и даже едой для животных. И он успевал уделять всему этому внимание, потому что не терял времени на публичных эстрадах. Никогда не гастролировал и к тому же не занимался инструментом.

С. С. Как?!

Б. М. Для него инструмент – это был язык дьявола.

С. С. Он не занимался на рояле?!

Б. М. Только в молодости.

С. С. Секундочку, а как же он потом садился и играл у тебя в программах?

Б. М. Это сosa mentale, интеллектуальный процесс.

С. С. Но необходима физическая форма! Если не позанимаешься, как же будут двигаться пальцы?!

Б. М. Он ведь довольно часто записывался. Этого было ему достаточно. У него не было даже рояля.

С. С. Дома рояля не было?!

Б. М. Он жил в гостиницах.

С. С. Поразительно! Тогда другой вопрос. Известно, что Гленн Гульд сидел за инструментом немножко согнувшись. И низко очень. Чем обусловлена такая посадка?

Б. М. Он так сидел, потому что это давало ему абсолютный контроль над звуком. Попробуйте когда-нибудь сделать то же самое: если ухо так близко к клавиатуре, вы получите совершенно другое акустическое ощущение.

С. С. Но это индивидуально. Рихтер так не сидел все-таки, и Кисин так не сидит.

Б. М. Я понимаю. Но Гульд желал абсолютного, несравнимого контроля над звуком. Он, как известно, восседал за инструментом на обыкновенном стуле, низком, ветхом и расшатанном. За пристрастие к нему Гульда не раз обвиняли в эксцентричности, но этот стул давал ему возможность такого контроля. Иногда во время концертов, в зависимости от репертуара, он даже поднимал рояль, чтоб сидеть еще ниже. Советую попробовать. Это очень интересно.

С. С. Я хорошо знала Иегуди Менухина и помню, что все, кто его знал, кто имел счастье прикоснуться, хотя бы час пообщаться с этим человеком, все оказывались словно бы под излучением его света, его обаяния и энергии.

Б. М. Да, да, да! Могу рассказать такую историю. В 1987 году я после многих лет усилий – потому что он был здесь персоной non grata – привез Иегуди Менухина в Москву. Мы жили в гостинице “Украина”. И я впервые взял машину напрокат, это было необходимо, потому что у него расписание было просто сумасшедшее: все эти репетиции, и рождественские, и сольные концерты. Седьмого ноября, то есть в день годовщины революции, мы на этих маленьких “жигулях” ехали недалеко от Красной площади, и я, не зная правил, как-то не так поменял ряд. Меня остановил милиционер: “Выйдите из машины, предъявите документы!” У меня не было документов, я их забыл в гостинице. Милиционер рассердился: “Вон из машины, идите за документами!” Я говорю: “Репетиция, расписание, мы опаздываем…” Из-за опоздания все концерты пошли бы насмарку! А рядом со мной сидит бедный Иегуди, ему было уже за семьдесят. Но мне никак не удавалось убедить этого милиционера, он был настолько…