Б. М. Потому что мне кажется, что Ойстрах намного выше, чем любые звания.
С. С. То есть имеется в виду, что его нельзя загнать в узкое прокрустово ложе звания “Народный артист СССР”?
Б. М. Да, именно так.
С. С. Так же, как я могу бесконечно смотреть и слушать вместе с тобой музыку – а это особенный процесс, ведь все поразному слушают музыку и реагируют на нее, у каждого свои ассоциации, – вот так же могу по многу раз смотреть твои фильмы, которые хорошо знаю. Очень люблю фильм “Рихтер непокоренный” и всегда вспоминаю его финал. Это истинный шедевр. Бывают же такие просветления! Как удалось этот финал вытянуть? Случайно?
Б. М. Это не может быть случайностью.
С. С. Нет, ну ты же не знал, что он вдруг возьмет и скажет, вернее, прочитает эту фразу… “Я себе не нравлюсь…”
Б. М. Я смонтировал двадцать шесть вариантов финала. Фразу эту я нашел в дневниках Рихтера и попросил его прочитать ее, но, когда просил, еще не знал, куда поставлю. Я понимал, что это очень личное и сильное выражение. Помню, что в тот день, когда мы в Антибе снимали, как Рихтер читает эту фразу, он был очень уставшим. И я к нему подошел, положил руку ему на плечо и сказал: “Маэстро, вижу, как вам это трудно”. Он на меня посмотрел и говорит: “Ужасно”. И я сказал: “Спасибо! Хочу вас поблагодарить от имени всего мира”. У меня даже было искушение поставить этот краткий диалог в фильм, потому что и правда было такое чувство, будто я говорю от имени всей публики всего мира… Но потом я снял, как он читает эту фразу: “Я себе не нравлюсь” – и всё. После этого уже нечего сказать.
Кстати, я знал с самого начала, какая музыка будет открывать фильм – си-бемоль мажорная соната Шуберта, вторая часть, а к концу фильма, закрывая его, пойдет заключение этой части, где Шуберт добавляет еще “тю-там, тюм-пам, та-ти, ти-та-та-та-там” (
Саундтрек
Фильмы режиссера Бруно Монсенжона:
“Гленн Гульд. Гольдберг-вариации”.
“Иегуди Менухин. Скрипка века”.
“Давид Ойстрах: народный артист?”
“Рихтер непокоренный”.