СЕРГЕЙ ФИЛИН Возможно, некий привкус отчаяния в тех словах присутствовал, да. Но если говорить серьезно, то мужчина, как мне кажется, должен нести ответственность за своих близких: за семью, детей и родителей. А значит, мужчина, чем бы он ни был увлечен, должен – хочет он этого или нет – хорошо зарабатывать, чтобы свою семью содержать и кормить. Когда я понимаю, что творчество захлестывает меня с головой и я просто не успеваю создать комфортное существование для своих родных и близких, – вот в такой момент закрадывается мысль, что я бы мог найти какую-то другую профессию. Забота о семье – это одна из важнейших задач мужчины. И насколько я понимаю, женщинам как раз такие мужчины нравятся – состоятельные, уверенно стоящие на ногах.

С. С. Какое у тебя превратное представление о современной женщине!

С. Ф. Конечно, другие мужчины в жизни женщины – вторые, третьи и четвертые – могут быть любые, на разный вкус. Но первый и главный, единственный и неповторимый должен быть именно таким.

С. С. А как же любовь? Разве неверно, что с милым рай и в шалаше?

С. Ф. Да, любовь – это самое главное, любовь должна быть везде: и в шалаше, и без. Не важно.

С. С. А кстати, что такое любовь?

С. Ф. Любовь – это тот самый вечный двигатель, который все так ищут и никак не могут найти. Это и есть любовь. Для меня.

С. С. Кто находит, тот и счастлив.

С. Ф. Совершенно верно.

С. С. Если следовать твоей доктрине, доктрине отчаяния, то не только балет – профессия не мужская. Пианиста, скажем, тоже нельзя назвать человеком, владеющим мужской профессией. Так получается?

С. Ф. Нет, почему же. На самом деле хороший артист балета – это мужская профессия. Как и хороший пианист. Все зависит от того, как относиться к профессии, как сильно ее любить.

С. С. Выкрутился.

С. Ф. Да.

С. С. Ну тогда небольшой экскурс в детство. Когда ты был маленьким, тебе не хотелось танцевать, заниматься балетом…

С. Ф. Нет, не совсем так. Мне ужасно хотелось танцевать, но не хотелось этого делать специально, по учебной, так сказать, необходимости. А так танцевать-то я танцевал, и именно поэтому, наверное, родственники и соседи, друзья и подруги в один голос советовали моей маме отдать меня в Ансамбль песни и танца имени Локтева.

С. С. У многих артистов балета, с которыми мне приходилось говорить, один лейтмотив: детства у них практически не было. Вместо детства воспоминания о сплошных лишениях. У тебя тоже такое впечатление осталось?

С. Ф. До того момента, как я попал в Московское академическое хореографическое училище и начал серьезно заниматься хореографией, я очень хорошо, почти в красках, помню свое детство. Но как только переступил порог училища, детство закончилось и не имело продолжения.