Е. О. Далила, образно выражаясь, окончила институт соблазнения мужчин, даже более того.

С. С. А может быть, композиторы специально писали партии колдуний для женщин с низкими голосами.

Е. О. Ну да, да. Тут необходимы особые тембровые краски, конечно.

С. С. А чем для вас отличаются эти понятия – колдовство и волшебство?

Е. О. Волшебство – это что-то чистое, хрустальное, небесное…

С. С. Чудо.

Е. О. Да, это какое-то чудо. А колдовство связано и с интеллектом, и с мистикой, с сексом, со страстью, сказала бы так.

С. С. Вы меня подвели к кульминационному моменту нашего разговора об одной из ваших самых главных героинь. Для меня ваша Кармен стоит особняком среди всех остальных Кармен. Может быть, потому, что я попала совсем юной на этот спектакль… Незабываемо!

Е. О. Могу признаться, что я единственный раз в жизни воистину умерла на сцене. Когда пела свою первую Кармен.

С. С. Когда и с кем вы ее пели?

Е. О. Это было в 1972 году в театре Перес Гальдос на Канарских островах. Моим партнером был француз Ален Ванзо, который мне ужасно не нравился. Он все время меня хватал за живот, а мне это было так отвратительно, что я действительно хотела умереть и шла на этот нож с удовольствием: лишь бы скорее кончились эти лапанья. И вот поверь: я умерла по-настоящему и, умирая, подумала в тот миг: “Ну надо же, я такая молодая, почему же я умерла? Как это несправедливо!” Но я умерла, и лежала на сцене, и слышала только шум прибоя. А потом, когда меня подняли, я поняла, что шум прибоя – это слышались из-за занавеса аплодисменты.

С. С. Вы прямо в транс, значит, вошли!

Е. О. Да, просто в транс вошла, действительно. А в 1978 году “Кармен” ставил Дзеффирелли в Вене, партию Хозе пел Пласидо Доминго. На репетициях Дзеффирелли пытался мне объяснить, какой он видит Кармен, все говорил, говорил, вот она воровка, она бандитка, она такая и сякая. Надоело уже! Тогда я спрашиваю: “Можешь ты мне одним словом сказать, какая она?!” Он отвечает: “Даже без слов!” И, представь, взял и куснул меня вот сюда! (Показывает плечо.) Мощно так, потом синяк, наверное, месяца два держался. И тут я поняла, какой он видит Кармен: это хищница, черная пантера, которую все хотят и все боятся. А она делает всё, что хочет, никто ей не указ. С тех пор у меня совсем другая Кармен. Понимаешь, я ее пропела, наверное, лет сорок пять, и она постоянно менялась у меня, все время появлялось в ней что-то новое.

С. С. Кармен ведь не колдунья, не гадалка, но ваша Кармен – она и ворожея, и ангел, и демон, и дикарка, и…

Е. О. В ней всё! Кармен – это страсть!