И это только один из многих эпизодов, как я уже сказал, связанных именно с политической позицией Шаляпина. Вслед за “Дубинушкой” он не спел “Жизнь за царя” в очередном спектакле. У него действительно что-то было с горлом. Но какой вой поднялся в прессе! “Дубинушку” поет, а “Жизнь за царя” петь не хочет. Площадная брань неслась в адрес Шаляпина не только со страниц газет, но и в многочисленных письмах и открытках, которые приходили на адрес Большого театра. Ему даже угрожали убийством! Вот пример того, как взаимодействовала политика и культура на сцене Большого театра.

С. С. После колебаний и внутренних сомнений Шаляпин в 1922 году все-таки уехал на Запад. А когда собрался вернуться, близкие друзья, включая Максима Горького, как раз советовали ему не возвращаться, быть просто артистом и не лезть в политические игры. Вы рассказываете в книге об обстоятельствах, при которых его лишили звания “Народный артист России”? Широко известны строки Маяковского, написанные в адрес Шаляпина: “Вернись теперь такой артист назад на русские рублики – я первый крикну: – Обратно катись, народный артист Республики!”

С. В. Да, это сложная история.

С. С. И она, наверное, уже не встраивается в историю Большого театра, это, скорее, история страны, отношений художника и власти.

С. В. Представьте, даже это связано с Большим театром. К примеру, был один эпизод, любопытный сам по себе. В “Известиях” напечатали интервью Марка Рейзена, в то время ведущего баса, по поводу лишения Шаляпина звания “Народный артист”, где Рейзен негативно отозвался о Шаляпине. А потом Рейзен доказывал, что в глаза этой статьи не видел.

Подобная ситуация отзывалась и позднее: когда подпись Шостаковича появлялась под какими-то письмами, скажем, против Сахарова. А потом он говорил, и у нас нет никаких оснований ему не доверять, что он в глаза не видел этих писем. История повторяется …

С. С. Теперь предлагаю остаться в Большом театре, но перенестись в советские годы. Тогда близость к власти была крайне опасна. Те, кто работали в Большом театре, чаще других становились жертвами режима или привилегированное положение все-таки спасало?

С. В. В каком-то смысле Большой театр был золотой клеткой. Да, артисты получали огромные оклады, у них были дачи, пайки, поликлиники особые. Обычные люди понятия не имели, что такое вообще существует. При этом они постоянно были на виду у власти. А власть, как известно, может и наградить, а может и наказать. Сталин, известный своей жестокостью и подозрительностью, доходящей до паранойи, как минимум двух директоров Большого просто-напросто расстрелял. Сначала назначил, а потом расстрелял. С артистами он поступал гораздо более милостиво, но… Вот, скажем, Лемешев. Во время войны по совокупности неких причин (доносы, домыслы, вовремя не эвакуировался из Москвы) блюдущие органы заподозрили, что Лемешев немецкий шпион. Наконец он уехал в эвакуацию в Елабугу, где порой выходил гулять в сосновый лес. И как только он его покидал, целая команда энкавэдэшников кидалась искать, где запрятана рация, по которой Лемешев якобы сообщал немцам секретные сведения. Прочесывала каждый кустик.