С. С. А Верстовский – всего лишь талант.

С. В. Да, Верстовский – талантливый или высокоталантливый композитор, фактически отец русской оперы. Но Глинка – это наше всё, это же наш Пушкин в музыке, о чем говорить. Верстовский чувствовал себя обиженным и униженным. Он не уставал писать своим бывшим друзьям, переметнувшимся на сторону Глинки: “Да вы посмотрите, что творится в Большом театре! Когда идет опера Глинки, пустой зал! А на моих операх зал всегда переполнен”. Он называл цифры сборов, пытался что-то доказать, но никто уже не слушал. Отстраненный к тому же после смерти Николая Первого от руководства театром, Верстовский умер разочарованным и озлобленным. Вот такая трагическая судьба.

С. С. Соломон, а что вы скажете о такой фигуре, как Федор Иванович Шаляпин, который тоже проработал в Большом театре немало лет?

С. В. Верно, немало. Но разве сегодня кому-нибудь придет в голову сказать, что пребывание Шаляпина в Большом театре – это цепь политических инцидентов, диких политических скандалов? На страницах тогдашних российских газет статьи за и против Шаляпина появлялись исключительно по политическим обстоятельствам. Дело в том, что Шаляпин был не просто певцом, который хорошо или плохо поет. Он был громадной, мощной фигурой, символом страны. И все политические силы хотели иметь его на своей стороне. И всем он так или иначе давал повод записать себя в свой лагерь. Мог встать на колени перед Николаем Вторым во время представления “Бориса Годунова”, а мог спеть “Дубинушку” в Большом театре.

С. С. Почему именно в его исполнении эта песня вызвала нарекания?

С. В. “Дубинушка” – это народная песня, которая как раз к 1905 году завоевала статус революционной. Студенчество, прогрессивная, демократически настроенная интеллигенция – все они воспринимали “Дубинушку” как неофициальный гимн сопротивления царизму. И вдруг Шаляпин исполняет ее во время концерта в Большом театре. Николай Второй, конечно, пришел в ярость. Он хотел Шаляпина немедленно выгнать: как это артист императорских театров устраивает такую политическую демонстрацию! Но тогдашний директор Большого, гвардии полковник, кавалерист Владимир Теляковский, чрезвычайно примечательная личность, о которой сейчас тоже, увы, забыли, заявил, что если Шаляпина уволят, то и он уйдет, потому что не может взять на себя ответственность за все неприятности, которые за этим последуют.

Он написал чрезвычайно смелое по тем временам письмо, где говорил: упрятать Шаляпина в тюрьму нельзя, он слишком знаменит. А выгоните его – начнет гастролировать, станет за рубежом лидером всех недовольных, и ничего хорошего из этого не получится. Любопытно, что в этой ситуации его поддержала императрица Александра Федоровна, которую советские историки изображали как вздорную, истеричную, злобную женщину с крайне реакционными правыми устремлениями. Она посоветовала своему супругу шуму не поднимать и не толкать Шаляпина в объятия оппозиции. Очень разумный совет. И все на время затихло. Шаляпин даже получил звание солиста его императорского величества, которое давалось только по исключительным поводам.