Троекуров махнул рукой.

- Нешто не знаешь, что Москве сейчас не до нас. Неважно, что она там скажет, важно, как мы это преподнесем… А преподнесем мы это как единственно верное решение.

- Дурак ты, Троекуров, - презрительно бросил Кокарев. – Дурак и сволочь. Вместо того, чтобы собирать силы, договариваться с племенами да промышленниками, ты как шавка подзаборная сразу бросился с врагом торговаться. Или думал я поверю, что ты сюда воевать явился? С двумя десятками трусливых стрельцов? Ведь ты же знал сколько здесь немчуры. Не так ли?

- Да что я с тобой рассупониваю! Ты ж теперь даже не воевода! Ступай куда хотел, получай новое назначенье.

- Это ты теперь не воевода. Ты лишился этого звания, как только встретился с этим козлобородым немцем. Оставайся здесь. А я возвращаюсь в Мангазею. Можешь передать это своему новому другу. Не будет ему никакой пушнины. Пусть нападает, если сгнить не боится.

Кокарев отодвинул Троекурова и пошел к нартам. Макарин коротко поклонился голландцу и отправился следом.

- Так что с мой отряд! – крикнул голландец.

- Постой, Григорий! Они своих людей ищут, потому и сюда завернули. Двадцать человек еще вчера утром ушли к этой пещере. Вы их видели? Они здесь? Или их дикари побили? Что тут за бойня была?

- Пусть ищут, - сказал Кокарев, не оборачиваясь.

- Нечего тебе в Мангазее делать! Там теперь только мои люди.

- Разберемся.

- Что-то есть не так? – услышал Макарин тихий вопрос голландца. – Кто есть этот господин?

- Ничего особенного, капитан, - ответил Троекуров. – Наши договоренности в силе.

- Найн! Я хотеть его задержать.

Голландец залез на лошадь, поднял руку и прокричал что-то стоящим внизу ландскнехтам. Десяток фигур с алебардами тут же побежали вверх по склону.

- Придется по склону уходить, - проворчал Шубин, когда воевода с Макариным приблизились. – Держитесь покрепче.

Шубин уже поднял шест, намереваясь пустить вскачь оленей, когда землю под ногами ощутимо тряхнуло.

Тяжко заскрипел коч, кренясь на бок, заорали внизу голландцы, визгливо заржали, затанцевали лошади. Клубы густого белого дыма вырвались снизу, заволокли долину, чернеющие следы бойни, разбегающихся в панике ландскнехтов. Макарин увидел, как возник вдали провал, как обрушились вниз куски изуродованной земли, как взломало долину черными трещинами, протянувшимися во все стороны. Полускрытая беснующимся белым маревом темная дыра росла, пылала синеватым огнем, пожирала землю, камни, сугробы, завалы из трупов, и наконец добралась до подножий холмов, и холмы задрожали, медленно, по кускам проваливаясь в бездну, обнажая слои льда и камня, открывая кротовые норы подземных галерей и тут же их уничтожая. Ландскнехты пытались взобраться по сугробам выше на склоны холмов, но снег пластами сползал вниз, а вслед за снегом исчезали склоны и исчезали люди. Стрельцы и конные голландцы, пытаясь справится с испуганными конями, успели взобраться на гребень ближайшего холма, но холм вдруг задрожал и с глухим рокотом обвалился вниз, погребая всадников под грудами снега, льда и камня.