Я не был большим любителем лошадей, но, видимо, пиво заставило меня пойти туда, шатаясь, и вскоре я оказался внутри конюшни, мужчина с тележкой покосился на меня и что-то пробормотал по-вендски, раздавая клевер и сено лошадям. С каждой стороны от входа было по двенадцать стойл. Лошади были намного больше тех, которых мне доводилось видеть, некоторые были такими высокими, что я с трудом доставал им до головы. Здесь стояли и лохматые рабочие лошади, и роскошные статные жеребцы, с такой лоснящейся шкурой, что я мог разглядеть каждый мускул, каждую вену.

Я уже был почти в конце центрального входа, когда подошел к стойлам, где стояли лошади Вагна. В одном из них стоял человек. У него были рыжие волосы и борода, а одет он был в грязную куртку. Он был совсем не старым, на его лице не было ни морщинки, а борода была редкой. За ним стояла лошадь, на которой, я видел, ездил по улицам Вагн, сильная кобыла с коричневыми и белыми пятнами и длинной челкой. Наверно, она решила, что я принес еду, потому что она вытянула шею из-за плеча рыжебородого и понюхала меня.

– Жарко внутри? – раздался голос рыжебородого.

Я кивнул.

– Много выпил?

Я кивнул снова. Рыжебородый сделал мне шаг навстречу и прищурился.

– Ты ведь тот парень? Тот, которому прострелили руку?

– Да. Да, это я.

– Попробуй еще раз. – Рыжебородый рассмеялся.

– Да, – повторил я. – Так я и сказал.

Рыжебородый рассматривал меня:

– Ты, похоже, пьян.

– Нет…

Он рассмеялся снова:

– Что ты делаешь здесь, почему не на улице, не дышишь воздухом?

– Я просто хотел посмотреть на лошадей.

– Теперь посмотрел.

Я уже наполовину развернулся, чтобы уйти, но парень рассмеялся снова:

– Ты можешь остаться, если хочешь. Но стоять здесь, пока остальные там с наложницами и пивом… Это скучно.

Я остался стоять.