Я вывел жеребенка из конюшни, ведя его на поясе, завязанном на шее. Эйстейн кричал мне, пытаясь выяснить, куда я собрался. Не помню, что я ему ответил. Я вывел жеребенка во двор и направился по тележной дороге обратно в Йомсборг.

Мы с жеребенком прошли полпути прежде, чем остановились. Он по-прежнему прекрасно держался на ногах, а вот мои дела обстояли намного хуже. Я обнаружил, что шел с пивной кружкой в руках, а еще мне хотелось писать. Я поставил кружку на пригорок и спустил штаны. Пока я там мочился, прищурившись, посмотрел на замок и северные ворота, которые были открыты. Оттуда вышли люди, готовые к сражению, со щитами на спине, стрелами и топорами в руках. Они маршировали колонной по четыре. Делали они это очень тихо, без единого звука.

Мне бы очень хотелось сказать, что я присоединился к товарищам по оружию. Если бы я был трезвым, я бы понял, кто был в этом войске. Они направлялись к палатам, где шел пир, чтобы пленить Торкеля и его людей. Сейчас они были настолько пьяны, что не надо было никакого оружия, чтобы схватить их без кровопролития. Но в тот день в моей голове не было ни одной разумной мысли, поэтому я пошел дальше наверх к песчаным холмам севернее тележной дороги. Там я лег вместе с жеребенком и притаился как зверь на охоте, ожидая, когда они промаршируют мимо меня, но, когда они прошли, мы с жеребенком предпочли остаться лежать. Я слышал, как люди кричали на хуторе, кто-то рычал, раздавался звук металла. Жеребенок перевернулся, он дрожал всем телом, я прижал его к себе, дрожь прошла, он выдохнул и остался лежать, а я обхватил его голову руками.

Должно быть, я заснул среди холмов, потому что следующее, что я помню, как я лежу и вижу серьезное лицо моего отца. Отец стоит и смотрит сверху на меня, в руках он держит пивную кружку, его борода мокрая, как будто он долго шел под дождем. «Отец», – говорю я и тяну к нему руку. Он качает головой, но выглядит намного моложе: оказывается, это Бьёрн. Смеркается, уже вечер.

– Торстейн, – обращается он ко мне и садится на корточки рядом со мной. – На дороге стояла пивная кружка. Откуда идут следы копыт, легко проследить.

– Да, – соглашаюсь я. – Так и есть.

Он поднимается. Жеребенок стоит рядом с моими ногами. Лошадиные лепешки лежат на песке. Бьёрн отходит и хочет похлопать жеребенка по морде, но тот пятится.

– Хромая лошадь. Где ты раздобыл ее?

– На хуторе.

– Ты украл ее?

Я молчу. Бьёрн протягивает мне руку и помогает подняться.

– Надо поговорить с Вагном. Скажем, ты не знал, что делаешь, потому что был пьян. Ты напился?