– Говорят, что Крестьянин обучает тебя.

– Да. Обучает.

– Владению датским топором.

– Да.

– Это оружие берсерков.

Я кивнул.

– Как тебя зовут?

Я посмотрел на него.

– Торстейн. Они зовут меня Корабел, сын Тормуда. Торстейн Тормудсон.

Рыжебородый подошел к воротам стойла и положил руку на край:

– Я Эйстейн, – сказал он. – Эйстейн Пердун. Я смотрю за лошадями.

– Что? – Мне показалось, что я ослышался.

– Я смотрю за лошадями. Дома в Йомсборге. Я отвечаю за конюшни.

– Нет. Твое имя.

– Эйстейн Пердун? – Рыжебородый снова засмеялся. – Да, так и есть. Пердун.

– Почему они тебя так называют?

– Потому что я пернул прямо перед Свейном Вилобородым. На его дворе, и все слышали это.

Перед моими глазами пронеслась вся эта история: ужасный датский конунг, сидящий на троне, окруженный своими воинами; перед ними этот человек с рыжей бородой, мрачная тишина – и тихий звук, прерывающий тишину…

– Он рассердился? – поинтересовался я.

– Нет, – ответил Эйстейн. – Он расхохотался. Но не ошибайся на его счет. Это страшный человек.