– Ты видишь?

Мужчина ничего не ответил.

– Два полнолуния, может быть, три. И станет заметно.

Мужчина снял с себя рубаху и подошел к ней. Он положил свою руку ей на щеку и притянул к себе. Они поцеловались, но он все так и стоял ко мне спиной.

– Что мы будем делать, когда станет заметно? – Торгунна обвила его голую спину руками и поцеловала в ямку на шее. – Когда отец увидит, что мы будем делать…

Она так и не дождалась ответа. Вместо этого мужчина расстегнул ремень. Брюки спустились на щиколотки, и они стояли нагие друг напротив друга.

– Холодно, – прошептала она.

– Иди, я согрею тебя.

Я узнал этот голос. Возможно, я шевельнулся, стоя снаружи, потому что мужчина поднял голову, как будто прислушиваясь. Он повернулся вполоборота ко мне. Это был Бьёрн.

– Это лишь ветер. – Торгунна снова подошла к нему и потянула моего брата за собой на овчину. Она легла на спину и обхватила ногами его бедра, вся эта маленькая женщина скрылась за широкой спиной Бьёрна. Я развернулся и пошел прочь. Мне были слышны стоны Торгунны и шорох двигающихся тел внутри, за стенкой корабля.

На следующий день я ничего не сказал брату. Мне казалось, все, что я вчера видел, не произошло на самом деле, а лишь приснилось мне. Потому что Бьёрн, мой родной брат, не был безумцем. То, что он спал с дочерью Вагна и сделал ей ребенка, было для меня слишком.

В то утро мы начали с борьбы. Посреди двора было расчищено место от снега. У Бьёрна снова появился этот взгляд, казалось, что он был сильно обеспокоен, он не смотрел никому в глаза, его напряженность выражалась в глубокой морщине, пролегшей между бровей. Таким он пробыл бо́льшую часть времени в Йомсборге. Но я, каким же дураком был я, что так и не понял, из-за чего. Сейчас меня так и распирало спросить, как долго это все продолжалось и что они собирались делать, когда Вагн обнаружит, что его дочь ждет ребенка.

Тем утром за занятиями наблюдали Аслак с Крестьянином, я был поставлен бороться с Бьёрном. Мы боролись и раньше, там, откуда я был родом, все мальчишки этим занимались. С самого раннего возраста у Бьёрна борьба получалась хорошо, он был сильным и гибким, и еще никому не удавалось уложить его на лопатки. Аслак объяснил нам, что глима, которую мы называли борьбой, может спасти нас на поле боя. Он считал, что каждая битва проходит в три этапа. Вначале мы сражаемся с луками в руках, стараясь погубить как можно больше противников на расстоянии. Затем в ход идут мечи, топоры и щиты. И наконец, когда битва разворачивается на таком близком расстоянии, что для использования оружия уже нет места, решающим умением становится борьба, именно от нее зависит, останемся мы в живых или же отправимся в палаты Одина.