– Ярость – это хорошо, – объяснил он мне потом. – Она тебе очень понадобится. Но ты никогда не должен терять самообладания. Иначе ты погибнешь.

Эти слова еще долго звучали в моих ушах. Я подозревал, что Вагн уже спланировал нападение, как только сойдет лед. Я часто его видел вместе с Аслаком внизу у гавани. Аслак придерживал свою культю, было заметно, что холод досаждал ему. Иногда с ними был Торкель Высокий, создавалось впечатление, что он стал одним из самых преданных людей Вагна. Я поговорил об этом с Йостейном, но тот считал, что Торкель просто не прочь снова стать йомсвикингом. Плохо жилось на службе у Свейна, учитывая, что бо́льшую часть награбленного он забирал себе. К брату он тоже не питал особых симпатий, Йостейн сам видел, как они не раз набрасывались друг на друга с кулаками, когда напивались. Я стыдился того боя с Бьёрном, мне очень хотелось рассказать брату, насколько мне было совестно, но в тот вечер Бьёрна в длинном доме не было.

* * *

Дни шли, подходило время зимнего жертвоприношения. О нас, йомсвикингах, рассказывают, что каждый год мы приносим в жертву одного раба возле камня на пустыре в Йомсборге, но это неправда. Любой йомсвикинг владел только тем, что можно было прикрепить к поясу, так что никаких рабов мы не приносили в жертву. Жертвы приносил Хальвдан Палата, я это точно знал, когда увел с его двора жеребенка, приготовленного для жертвоприношения, но в самом Йомсборге в жертву не приносили ни мужчин, ни женщин, ни каких-либо животных, чтобы умилостивить богов. Праздник зимнего жертвоприношения происходил здесь странным образом: мы все собирались на дворе, там приставляли большие пальцы к топорам или мечам, на них появлялись капельки крови, и мы давали клятву, что следующая кровь, которую отведает наше оружие, будет принадлежать врагам Йомсборга. Мы должны были дать имя нашему оружию, если до этого его никак не называли. Свой датский топор я назвал Ульфхам, в честь собаки, которая жила у нас дома в Вингульмёрке. Ульфару Крестьянину понравилось это имя, потому что чем-то напоминало его собственное. Когда мы вернулись в дома, в тарелках нас ждал мясной суп, и мы провозглашали «клятвы Браги». Каждый потом поднимал здравицу и рассказывал о своих смелых планах на грядущий год. Большинство клялись, что они будут первыми на борту вражеского корабля, не боясь смерти. Йостейн поклялся, что он вызволит Хальвара и Сигурда, сына Буи, из заключения у Свейна Вилобородого, а остальные пообещали пойти с ним. Когда подошла моя очередь, я поклялся отомстить за отца, Бьёрн кивнул, соглашаясь со мной, так что я не был одинок в своем желании. За это выпили, и Йостейн со всеми остальными зазвенели оружием.