– Вот ты где, – сказал он, как будто уже долго искал меня. – Я долго думал, нам следовало бы поговорить. Но все не было подходящего момента. Но сейчас… Сейчас ты здесь. – Он проверил что-то на поясе, локтем придерживая дверь в стойло, и посмотрел на меня. Брат что-то держал в одной руке, плотно прижимая ее к себе, как будто боялся потерять это. – Жертвенный жеребенок поправился. Хорошо.

– Да. Я очень рад этому.

– Ты умеешь ладить с животными, Торстейн. Но ты всегда был таким.

Я положил руку на спину Вингуру, потому что он забеспокоился из-за Бьёрна, нависшего над дверью в стойло.

– Помнишь, как ты прибежал домой с бельчонком? – улыбнулся Бьёрн. – Бедный, ты проплакал потом несколько дней.

– Я знаю, зачем ты пришел, Бьёрн. Я знаю, что происходит.

– Ты еще слишком молод. Ты не понимаешь.

– Я понимаю, что в любом случае Вагн…

Бьёрн ударил по двери, неожиданная злоба охватила его. Он прикрыл глаза, глубоко вздохнул и провел рукой по лицу:

– Я знаю, что ты… говорил с Торгунной.

– Всего пара слов. И это было давно.

– Нам нет нужды говорить больше о том, о чем нам обоим известно. Но ты должен знать, что, если бы у меня была возможность поступить по-другому, я бы так и сделал. Но я не могу. Я беспокоюсь за нее. – Бьёрн открыл глаза и посмотрел на меня. – Она носит моего ребенка.

Я обошел Вингура и встал с другой стороны, наклонился и начал чистить копыто.

– Ты не выглядишь удивленным.

Я продолжал скоблить, сначала вокруг края, постепенно спускаясь к углублению.

– Возможно, я молод, – сказал я. – Но знаю, как у женщин появляются дети.

Бьёрн кашлянул:

– Да. Ты знаешь.

Он раскрыл руку. Между большим и указательным пальцем он держал кристалл. Я видел такие и раньше, но они не были настолько гладкими и так хорошо отшлифованными, как этот. Бьёрн подержал его перед глазами.

– Видишь его, брат? Знаешь, что это за камень?