Я шел следом за ней. Она шла быстро, опережая меня на несколько шагов. Мы еще даже не подошли к воротам крепости, как она побежала. Я старался не отставать.

Сигрид была уже у кровати, когда я зашел в зал. Здесь было немного людей. За длинными столами я увидел нескольких йомсвикингов, Бурицлав сидел на троне, пил из бронзовой кружки и был подавлен, а Вагн находился в ногах кровати и плакал. На постели лежала Торгунна, совершенно голая на окровавленных льняных простынях. Повитуха сидела рядом с ней и давила тряпкой на живот.

Ребенок, лежащий на груди Торгунны, был тоже весь в крови, мне была видна пуповина, болтающаяся между ног этого жалкого существа. Торгунна лежала с закрытыми глазами, поглаживая ребенка по спинке, а его голова лежала у нее прямо в шейной ямке.

Сигрид подвела меня к ней:

– Торгунна, Торстейн Тормудсон здесь.

Торгунна медленно открыла глаза. Она выглядела сонной, но я знал, что это из-за потери крови.

– Ребенок твоего брата родился, – проговорила она, и легкая улыбка появилась на ее губах. – Да… Вагн все знает.

Вагн, должно быть, услышал свое имя, потому что издал такой душераздирающий вой, что казалось, он сейчас упадет на пол и никогда больше не поднимется, но он продолжал сидеть на стуле, закрыв лицо руками.

– Это девочка, – сообщила Торгунна. Она взяла мою руку и положила на спинку малышки. – Но Бьёрн был бы горд.

– Да, – кивнул я. – Он бы гордился.

– Сигрид говорит, что знает тебя. Она говорит, что ты хороший человек.

Я ничего не ответил, но почувствовал, как Торгунна потянула меня за руку.

– Подойди ближе, – прошептала она, и я склонился над ней.

– Если Бьёрн жив… Расскажи ему, что у него родилась дочь.

Я стоял склонившись, мое ухо было прямо напротив ее губ, а взглядом я следил за Вагном, которому передавали рог. Но Вагн не замечал ни подавальщика, ни рога, он лишь наклонился вперед, зарывшись лицом в свои руки, и затрясся, как будто великая скорбь охватила его.

– Пообещай мне, Торстейн.

– Хорошо, – кивнул я. – Обещаю.

Я чувствовал ее теплую ладонь на своей щеке.

– Спасибо.

Сигрид отвела меня от нее, потому что пришли повитухи, забрали ребенка и помогли встать на колени. Торгунна плакала и всхлипывала, а одна из женщин сейчас сурово с ней разговаривала, Торгунна с воем напрягала все тело. Потом без сил упала, женщины помогли ей перевернуться на спину и положили дочку ей на руки. Торгунна закрыла глаза, а Сигрид прошептала мне, что пора уходить. Я вышел на улицу и очутился во дворе. Ночь была теплой, но я этого не заметил, когда спешил в замок. Я остановился, мельком взглянул на конюшню и представил, как мчусь прочь по темному лесу от всего этого. Но не только страх, что Вагн убьет меня за то, что сотворил мой брат, гнал меня прочь отсюда. Моя мама умерла, рожая меня. Мысль, что она так же лежала, исходя кровью, и держала меня на своих руках, сводила меня с ума. Я думал об этом не в первый раз. Как будто во мне сидела заноза с самого раннего детства, но потом пришел Рос с его людьми, и они заставили позабыть обо всем; правда заключалась в том, что я не думал об этом уже долгое время. И вот все снова вспомнилось, то ужасное чувство, которое заставляло меня цепенеть и делало слабым. Я вспомнил, как однажды, сидя возле ручья дома, я запускал маленькие кораблики из коры, отпуская их плыть по течению. Мне было тогда лет пять. Пришли двое мальчишек, сыновья приехавших в гости к крестьянину родственников.