Бьёрн не издал ни звука, пока мы плыли. Я плыл на спине, держа его за подмышки, придерживая датский топор на груди брата. Так было очень тяжело плыть, а теперь еще и волны сносили нас в сторону. Я разговаривал с Бьёрном, пока плыл. Я просил его, чтобы он проснулся, потому что казалось, он просто спит, если бы не кровь, стекавшая по лбу.

Когда я почувствовал землю под ногами, вытащил Бьёрна на берег. Мы выплыли как раз к тому месту, где стояла наша шнека. Я подошел к ней, взял шкуры и снял с брата мокрую одежду. На его голове виднелась рана, которую он получил, скорее всего, сразу после того, как столкнул меня в воду. Я снял повязку с его руки, порез был глубоким, и из него по-прежнему сочилась кровь. Я оторвал новые кусочки ткани от его рубахи, обмотал ими рану, затянув их потуже. Тогда его рот открылся и из груди вырвался клокочущий звук, но тело так и оставалось неподвижным.

Не помню, чтобы я плакал. В памяти осталось лишь то, как, обессиленный, я сидел рядом с телом своего брата. Когда появились мародеры, они ткнули в меня палкой и пробормотали, что я сошел с ума. Они подошли к Бьёрну, начали рыться в его сырых вещах, а когда не нашли ничего, повернулись ко мне. Их было пятеро, все в наручах, цепочках и ожерельях, с полными кошельками денег. Все это они забрали у тех, кому удалось выбраться на сушу, но кто был слишком слаб, чтобы дать отпор. У одного не было кончика носа, что явно указывало на то, что его раньше наказывали за кражи. Его я хорошо запомнил, потому что он полностью повернулся ко мне и уставился мне в глаза.

– Этот не опасен, – сказал он, поднимаясь и уже держа мой датский топор в руке, а на его лице появилась ухмылка. Тогда я пришел в себя, дотронулся до пояса, но обнаружил, что сакса там не было. Скорее всего, он выпал, когда я плыл.

Не знаю, хотел ли он убить меня, потому что он так и не успел поднять топор. Кто-то к нему кинулся, седобородый упал, выронив оружие. Какой-то юноша бросился мне на помощь, он быстро схватил топор, прогнав мародеров. Потом повернулся ко мне с Бьёрном, и я увидел, что это был Щенок, сын ярла с острова. Я встал на ноги, ведь он был одним из людей Олава. Подумал, что он сейчас набросится на меня.

– Островитяне помогают друг другу, – сказал он тогда. Его взгляд остановился на Бьёрне. – Твой брат… Он умер?

Щенок отдал мне топор и встал на колени возле неподвижного тела Бьёрна. Тогда я развернулся и пошел прочь от них. Я помню, как я стоял возле края воды, на мои ноги набегали волны, вымывая из-под них песок, так что с каждой новой волной я уходил все глубже. Меня не волновало, что вода была холодной. Я ничего не чувствовал. Когда я поднял голову, то увидел драккары, сражающихся людей, трупы в воде и два горящих паруса. Великий Змей был полностью окружен. Никто так и не смог захватить могучий корабль Олава, мне даже показалось, что я вижу его самого там, стоявшего на корме с небольшим количеством людей, окруженного плотным кольцом воинов со щитами. Может, это Рос наклонился сейчас к Олаву? Казалось, он шепчет что-то на ухо норвежскому конунгу, возможно, он так и сделал, потому что ему надо было подойти поближе, лишь бы перекричать грохот битвы.