— Ты помнишь моего брата, Ракеша?

— Конечно, — близнец Робина не входил в их группу друзей, но он был на некоторых уроках Мисаки.

— Он творил невероятное, чтобы мы выжили в Дисе, когда мы были маленькими. Вряд ли можно строго судить ребенка, когда он юный и под стрессом…

— Я не сказала, что винила его, — сказала Мисаки. — Он поступил правильно — за такое действие взрослый коро гордился бы. Просто… это пугает меня, Робин. Я невольно чувствую, что как-то подвела его.

— О чем ты? Уверен, ты сделала все, что могла, чтобы защитить его.

— Я не это… то есть, конечно, я жалею о своей слабости. Какой боец не жалеет? Но это не все. Мой муж — сильный воин, но он не радуется жестокости. Не так, как я… когда я была младше. Если у Хироши есть глубоко сидящая тенденция к жестокости, он унаследовал это от меня. Я должна помочь ему совладать с этим. Но он без эмоций, далёкий, как его отец, так что я не смогла наладить с ним связь. Теперь он убил человек, и я не знаю, что делать с этим. Я смотрю на него и вижу, как тот фоньяка придавил меня… я не могла его спасти.

— Ты говорила ему, что прощаешь его? — сказал Робин. — Что все равно любишь его?

— Зачем ему мое прощение? Он защитил меня. Он — маленький Мацуда, мое прощение может его оскорбить.

— Возможно. Но ему нужно знать, что у него это есть.