— Он хочет знать, что у тебя за вопросы с этим, — она кивнула на куски топора.
— Он хочет знать, что у тебя за вопросы с этим,
— Этот топор принадлежал знакомому, — сказал Робин. — Я знаю, что металл плохой, далеко от стали Курума или Котецу. Но его разрезал лед. Я видел это своими глазами.
— Этот топор принадлежал знакомому,
Я знаю, что металл плохой, далеко от стали Курума или Котецу. Но его разрезал лед. Я видел это своими глазами.
Мисаки перевела это на диалект, Робин опустил два куска металла перед Такеру, чтобы он осмотрел.
— Мужчину, который его держал, тоже разрезало пополам, если это важно, — сказал Робин, пока Такеру водил пальцами по стали. — Крупного фанкатиги. Хороший мужчина. Хороший боец.
— Мужчину, который его держал, тоже разрезало пополам, если это важно,
Крупного фанкатиги. Хороший мужчина. Хороший боец.
Переведя это, Мисаки добавила по опыту, что мышцы фанкатиги обычно были крепче стали.
Такеру хмуро смотрел на металл в своих руках.
— Корэ ва Сасаяиба но шиваза джанай десу.
Мисаки смотрела мгновение на мужа, потом повернулась к Робину.
— Он говорит, что это не работа Шепчущего Клинка.
— Он говорит, что это не работа Шепчущего Клинка.
— Уверен? — спросил Робин.
— Уверен? —
— Хонки десука? — перевела Мисаки.
Такеру возмущенно посмотрел на Робина в ответ. Он подбросил кусок топора в воздух. Пока он падал, Шепчущий Клинок вспыхнул в его ладони, рассек его надвое.
— О! — удивленно воскликнул Робин.