Тщетное ожидание!.. Еще ужаснее, еще страшнее было зрелище, которое теперь представилось англичанам. Лица трупов были изгрызаны, тела покрылись легионами копошившихся червей и красных муравьев.

– Мне кажется, – сказал с дрожью в голосе лейтенант, – мне кажется, воздух начинает…

– Я заметил это лишь только проснулся, – подтвердил Аскот.

– Великий Боже, чем это кончится!

– Кончится очень плохо, Мармадюк. Эти черти ждут лишь того момента, когда мы вынуждены будем выйти на свежий воздух и тогда окружат нас и перебьют своими дубинами и копьями.

– Я того же мнения, – согласился лейтенант. – А что для меня во всем этом деле всего ужаснее…

– Ты сейчас будешь говорить о мне, – остановил его Аскот. – Оставь это, Мармадюк! Того, что случилось, не изменишь.

Лейтенант взглянул на него. Оба молодые человека были бледны, как смерть. – Конечно, того, что случилось, не изменишь! – повторил за ним офицер, – к сожалению, это так, но при известных обстоятельствах нельзя не почувствовать раскаяния, а чистосердечное раскаяние облегчает душевную тяжесть. Я только это и хотел сказать.

Аскот ничего не ответил, но в душе почувствовал страшную тревогу. Родители его давно уже считали его погибшим, пока не пришло радостное известие, что он жив. Все их надежды должны были проснуться, как по мановению волшебного жезла, сердца наполнились горячей благодарностью к Творцу… и вот чем все это должно было кончиться!

Бесславной, бесполезной смертью от руки дикаря!

Аскот вспомнил тот день, когда он ушел в море на чужой лодке. Какие тяжкие последствия повлек за собой этот необдуманный, своевольный поступок!

Фитцгеральд положил ему руку на плечо. – Я не хотел лишать тебя мужества, Аскот! – сказал он ему с чувством. – Я хотел только, чтобы ты немного одумался, милый друг. Очень возможно, что скоро мы расстанемся с жизнью.

– Я знаю, Мармадюк! – ответил Аскот, стараясь не глядеть на него.

Этим и кончился их разговор, к ним подошли прочие товарищи, все с серьезными, озабоченными лицами.

– Надо пробить отверстие в крыше, – сказал кто-то из них.

– Да… а то дышать нечем!

Унтер-офицер покачал головой – Еще рано, ребята! Я вас предупреждаю – еще рано! чересчур опасно!

– Почему? Самое большое, что нас вымочит дождем, – возразил ему Антон, – или навалятся к нам ящерицы с деревьев.

– Они и без того пожалуют сюда. Вчера еще одна пробежала у меня по руке.

– А я убил в кухне трех. Нет, такие пустяки меня бы не остановили. Я опасаюсь совершенно другого.