Зеленоватый туман клубился между панельными фасадами, стелился над тротуаром. Налитые тяжестью предплечья блестели от пота под тусклым фонарём, ладони сцепились на руле. Кит никогда не оттягивал неизбежное, напротив всегда приближал. Но сейчас пальцы не гнулись и противились, вынимая из кармана конверт.

Он знал, что в нем.

Два металлических предмета звякнув, выпали на ладонь. Кит сжал кулак. Тепло кожи согревало то, что не смог сохранить, и то, что ему не принадлежало. Две точки на отрезке. А между ними биологический мусор, который занимает пространство под рулевым колесом.

У человека без прошлого нет будущего. Кит знал. И все же вчерашний он никогда не устраивал себя сегодняшнего. Он был слишком слабым, слишком бездарным, слишком неуверенным. Кит презирал его девчачье лицо и подставлял под каждый кулак, выдирал из груди стыдные куплеты с ошибками и рвал в клочья.

Кит методично удалял его. Пока от него ни остался один ключ. Маленький ключ от камеры хранения, в которой лежал скудный и спорный скарб.

Он попытался провести ревизию. Перебирал в уме древние кассетные записи, которые не могли стать хитами. Пачки нот, к которым хотел вернуться. Тетрадки со стихами, которые никому не читал. Первые афиши и две газетных вырезки с интервью. На дне рюкзака лежали не вскрытые письма отца к Марии и фотографии, где родители выглядели счастливыми. Хотя уже в девять Кит знал обо всем. И сколько ни дроби костяшки о стены, челюсти, инструменты и зеркала, сколько ни рычи и ни кусайся, сколько ни кричи в толпу, давя слезы под кадыком – ложь всегда только ложь.

Кит мог перечислить все значки и нашивки на потрёпанном рюкзаке, а вот останки парня, который в нем хранился, едва помнил. Что любил? Чего хотел? Все файлы стёрты. Осталась смутная уверенность, что у него было лицо, а не грим. Он смеялся редко, но громко, и говорил отстойную фигню без суфлёра.

Кит бежал от него как от чумы, пока не упразднил. Какая насмешка, что на пике карьеры он выпростал костлявую клешню и приветливо помахал из конверта, подписанного аккуратным почерком друга. Бывшего друга. Романтичный Стюарт прощался с иллюзиями дольше всех. Не желал видеть очевидного, и Кит показал ему.

Две капли пота скатились по виску. Кит сдёрнул бабочку, расстегнул воротники рубашки и отложил ключ на соседнее кресло. Он заставил себя взглянуть на пародию будущего.

Погнутое ржавое кольцо.

Для него самое то. Хотел вызывать в памяти девичий образ? Нет. Но этого не требовалось. Она просто есть. Расстояние – лучшее, что он мог сделать.

Кит смотрел на тускло мерцающий в полумраке металл, и чувствовал на ладони холодные пальцы, вокруг маленького ногтя на мизинце никогда не заживала заусеница, хозяйка постоянно дёргала её. Она нервничала и заставляла нервничать его. В его "битой" системе координат отсутствовали нужные ориентиры. На его карте не было места подобным чувствам. Они требовали того, чего нет. Печальные серо-голубые глаза обостряли его уродство. Кит боялся сделать хуже. Старался ничего не делать, не шевелиться, не дышать. Прятал оскал и знал, рано или поздно оттяпает кормящую руку. От напряжения сводило кости черепа, он хотел избавиться от разлада и добился цели. Всегда добивался. Любой ценой. Задушить себя снова, едва ли труднее чем в первый раз.