– Мой лучший друг – это Томми Балькуда. Он самый крутой в мире перец.

– Нет, я говорю о твоём настоящем лучшем друге. О том, кто даст тебе то, чего ты сейчас больше всего желаешь.

– Конечно же, ты мой лучший друг, – ответил Дарвин с нетерпением. – Давай показывай, что нашёл.

– Итак, друг мой, узри, – прошептал Шичиро и медленно, нагнетая драматизм, приподнял кусок картона, лежавший у него за спиной. По размеру там могло поместиться что-то небольшое, вроде аудиоколонки.

Сначала Дарвин даже не понял, что перед ним лежит – такой необыкновенной формы оказалась находка. А потом до него дошло, и всю его кожу пробила дрожь. Наверное, так чувствовал бы себя Джон Сильвер у клада капитана Флинта. Под картонкой оказался синтезатор. СИНТЕЗАТОР!

Голова закружилась, в висках застучало, волосы встали дыбом. Мелкие судороги прошли от шеи до икр. Его будто облили холодной водой. Трясущимися руками Дарвин прикоснулся к инструменту. На миг ему показалось, что синтезатор исчезнет, пропадёт, как мираж в пустыне, и он останется стоять на коленях перед грудой мусора. Синтезатор не исчез. Пластик на его корпусе был потёртым, в некоторых местах на нём были наклейки с обнажёнными женщинами. С ужасом Дарвин оторвал эти наклейки и выбросил прочь. Он не потерпел бы такого издевательства над музыкальным инструментом.

Это был старый синтезатор от «Ямахи», тридцать шесть белых клавиш, двадцать пять чёрных. Посреди располагалось крохотное табло, по бокам кнопки и потенциометры, лишённые крышечек. Два квадратных динамика, словно чёрные глаза, взирали в небо. Вокруг корпуса был обмотан провод с квадратной педалью. Его выпустили в шестьдесят девятом году, и с тех пор на нём сыграли миллионы мелодий, после чего он сломался и ещё с десяток лет стоял у хозяина на шкафу, покрываясь пылью. Это была старая лошадка, не заслужившая того, чтобы оказаться на свалке, даже в неработающем виде.

С чувством благоговения Дарвин опустил средний палец, а затем нажал на три клавиши Fm. Мёртвый инструмент под ним не издал ни звука, однако Дарвин всё равно получил то, что хотел. Для начала ему достаточно было ощутить упругость нажатия, это дало ему силы собраться. Он провёл рукой по гладкому, отполированному миллионами нажатий пластику и закрыл глаза.

– Прости, Шичиро, ты больше не мой лучший друг, – сказал Дарвин человеку перед ним. Тот широко улыбался и смотрел на него огромными глазами сквозь свои очки-телескопы. – Теперь вот этот автомат – мой лучший друг.

– Меня вполне устраивает звание «друг номер два».

Дарвин взял синтезатор под мышку и побежал к выходу со свалки.