– Народу нужен лишь один человек, к которому он сможет обратиться, когда отвернется от Атрея, – сообщил он. – Нельзя допустить появления нескольких претендентов, если мы хотим избежать гражданской войны. Должен быть только один маяк, который светит достаточно ярко. Ты понимаешь, кто должен стать этим маяком?

Лазаре не знал об обещаниях, которые я дал Атрею, когда сегодня вступил с ним в схватку. Я посмотрел сквозь стекло на Кора, скорчившегося вместе со своей семьей на скамейке в главном офисе редакции, оцепеневшей от горя. Его сестра погибла, потому что наш город, его руководство бросили ее на произвол судьбы.

– Да. Я понимаю.

Время для сомнений в моей собственной непригодности к руководству прошло. Настало время сделать шаг вперед и использовать таланты, которыми наградил меня отец. Голос, лицо, речь – все, что потребуется, чтобы избавить этот город от Атрея.

– Но Энни – не то, против чего мы выступаем, – сообщил я. – Она, вероятно, будет сочувствовать нам. Она не в оппозиции.

Мегара, которая наблюдала за мной, положив подбородок на руку, впервые вставила слово:

– Говорила ли тебе Антигона, что она навещала меня, когда я была здесь, в заточении?

Тиндейл перевел на нее взгляд, в котором застыл вопрос. Когда я покачал головой, она широко улыбнулась:

– Тогда, возможно, есть кое-что, чего ты о ней не знаешь.

Предчувствие охладило меня, как сквозняк.

Ло Тейран посмотрел в узкую прорезь окна, слушая звон полночного колокола.

– До восхода солнца осталось шесть часов. Пора готовить завтрашние новости и планировать маршруты протестных шествий. Если ты не возражаешь, Вэл, я бы хотел начать раздавать задания.

Завтрашняя газета впервые в истории будет доставлена с драконьей спины. Мы писали до раннего утра. С некоторой опаской я разбудил Кора, спрашивая, хочет ли он писать главную статью: разоблачение того, что случилось сегодня. Лицо Кора окаменело.

– Поможешь мне?

Я сидел рядом с ним, детально прорабатывая статью, строчка за строчкой, как мы занимались этим в детстве, готовясь к занятиям по риторике. Никто из нас не обращал внимания на паузы, которые делал Кор, когда у него перехватывало дыхание, когда заканчивались слова, когда предложения, которые он с трудом нащупывал в себе и выдавал сквозь стиснутые зубы, заставляли его плакать. Его рука слишком сильно дрожала, слезы размазывали чернила по бумаге, а он сам не в состоянии был держать ручку. Поэтому я держал ее за него.

После того как помог Кору с его работой, я написал свою. Мой огнеупорный костюм болтался на талии, плечо и нога пульсировали от боли, но я больше не чувствовал усталости.