– Простите?

– Я не стану отбивать Подземелье.

Холмс уставился на меня. Атрей, чья голова была откинута к потолку, пока капитан занимался охлаждающей жидкостью, снова усмехнулся.

– Это приказ! – рявкнул Холмс. – Вы не можете оспаривать приказы.

– Я только что это сделала.

Лицо Холмса побагровело.

– Отлично. Вы понижены в звании. Мы пошлем любого другого стражника, который справится с вашей работой…

– Тогда этому стражнику придется иметь дело со мной. На баррикадах. Где я присоединюсь к Ли и Кору, если мои услуги здесь больше не требуются.

Холмс не отрывал от меня взгляда. А затем взорвался таким громким криком, что капитан стражи подскочил на месте.

– Это абсурд. Сначала Ли сюр Пэллор, а теперь и вы? Ваша работа – выполнять приказы. Я согласен, что это никогда не было вашей сильной стороной…

– Моя работа – думать. Моя работа – вести этот город к справедливости. Сэр.

В саду снаружи зарычала Аэла. Холмса так поразило мое открытое неповиновение, что он тут же закрыл рот. Я услышала странный звук и, обернувшись, увидела усмехающегося Атрея.

– Не воспринимай дерзость Антигоны на свой счет. Она цитирует меня. – Атрей сделал паузу, и наши глаза встретились. – Ты видела отчеты Отверженных, Антигона. Ты бы хотела, чтобы они контролировали государственную газету?

Я смотрела на этих двух людей, думая о том, кто из них издал приказ о допуске в бункер, исходя из принадлежности к определенному сословию, а кто его одобрил.

– Если бы «Народная газета» захотела обнародовать злодеяния, которые совершили сегодня наши солдаты, вы бы ей позволили?

Холмс даже не обратил внимание на слово «злодеяния».

– Конечно, нет, – огрызнулся он. – Это бы дестабилизировало ситуацию.

Я вздернула подбородок, не сводя глаз с лица Атрея.

– Я так и думала, – ответила, копируя тон Холмса.