Он собирался сплетничать о тайной операции Энни с Гриффом Гаресоном. В два шага я оказался у их стола и, обхватив Кора сзади за шею, прижал друга к столу.
– Дракона ради, Ли…
Я отпустил Кора, и он выпрямился, потирая шею.
– Ты ужасно взвинчен, – заметила Мегара.
Пиршество в комнате не утихало, но тем не менее я с отчаянно бьющимся сердцем оглянулся, чтобы понять, кто еще мог нас услышать.
– Сколько дней осталось до Нового года? – спросил я.
Три. Это значило, что через четыре дня Грифф Гаресон встретится с Энни с надеждой, что она достанет драхтаназию. Но она, насколько мне известно, до сих пор не знала, где ее искать.
А город тем временем раскалывался на части, и никто из лидеров Отверженных, казалось, не собирался положить этому конец.
Мне нужно было поговорить с Энни.
После наступления ночи я поднялся на крышу, где Пэллор гнездился вместе с двумя другими драконами, и оседлал его. Мы в считаные минуты взмыли городом, затерявшись в ночной темноте, а четверть часа спустя приземлились во дворе Обители.
Слетаем туда и обратно. И никому не стоит об этом знать.
В кабинете Первой Наездницы я застал Пауэра, просматривающего почту Энни. В очаге рядом с ее столом горел огонь. Когда я вошел, он поднял глаза, демонстрируя свою классическую усмешку:
– А вот и наш всеми любимый лидер повстанцев.
У меня не было настроения шутить с Пауэром:
– Почему ты вечно вламываешься в этот офис?
Пауэр притворно потянулся.
– Похоже, на этот раз врываешься ты. Я здесь по приглашению. Разбираюсь с письмами недоброжелателей. Твоя подружка неплохо подорвала ее авторитет.
И хотя я чувствовал то же самое, его тон и тот факт, что об этом говорит Пауэр, заставили меня спорить.