Черное пламя, окружающее Мэб, отступает. Только теперь я вижу, какая у нее бледная кожа – почти серая, – а губы кроваво-красные. Она наклоняет голову в сторону Финна и печально улыбается.

– У тебя глаза твоего отца, но эта кожа, похожая на пески пустыни, досталась тебе от матери. Она не была той, кого твои бабушка и дедушка выбрали править рядом с твоим отцом.

Финн сглатывает, но я чувствую, как он напряжен.

– Но она все равно была хорошей королевой, – говорит он.

– Жаль, что ей пришлось умереть так рано. – На этих словах Мэб улыбается, и это лишает их всякой искренности. Ясно одно: даже если она и желает блага своему народу, даже если только она может помочь нам спасти ее двор, она не та доброжелательная прародительница, которую я себе представляла. Я правильно делала, что боялась ее.

Я сжимаю руку Финна, желая, чтобы он сделал вдох, убеждая его не позволять ей заманивать его в ловушку.

– Ты точь-в-точь такая же, как моя внучка, – говорит Мэб, ее блестящие красные губы изгибаются в улыбке сирены, когда она поворачивается ко мне.

– Мне сказали, что я дитя Мэб. Так ли это? Я потомок вашей внучки?

– Да. Любимой королевы Рие. Она видела, как все ее дети и дети ее детей были убиты Благим двором, и знала, что не сможет передать корону своим потомкам, не поставив наш род под угрозу полного исчезновения. Поэтому она превратила своего последнего выжившего ребенка в человека. Она отправила девочку в мир людей, спрятала ее, чтобы поколения спустя, в минуты самой крайней нужды, ты могла вернуться в мой двор и спасти мой народ и нашу землю от полного уничтожения.

– Мы думали, что ваш род был прерван, – говорит Финн. – Нам никогда не говорили.

– Были пророчества, – говорит она. – Неужели ты их не слышал? Слухи о королеве, которая придет не из этого мира, уравновесит солнце и тень и положит конец войне?

Я делаю глубокий вдох.

– О королеве?

Об этом пророчестве говорил Себастьян, когда оправдывал свои планы занять трон. Но он верил, что в пророчестве шла речь о короле.

Мэб сверкнула своей красивой жутковатой улыбкой.

– Именно женщины моего рода обладают истинной силой. Разумеется, речь шла о королеве. Твоя мать должна была все тебе рассказать, когда тебе исполнится шестнадцать. А потом, в день твоего восемнадцатилетия магия, подавленная в твоей крови, освободилась бы и обратила тебя. – Она издает звук, который можно было бы принять за смешок. – Если бы ты не заключила узы с сыном Арьи, тебе не понадобилось бы Зелье жизни. Тебе не пришлось бы переживать мучительную смерть. Твоя кровь сделала бы все, что нужно.