Ст. 1023 Свода были прямо запрещены устные («словесные») завещания, как и содержащие в одном документе волю двух лиц (ст. 1032), так как это, по мнению законодателя, ограничивало свободу завещателя по изменению или отмене своих распоряжений.

Нотариальное завещание совершалось при участии нотариуса и личном присутствии завещателя и трёх (в некоторых случаях – двух) свидетелей. Его текст полностью заносился в актовую книгу и подписывался завещателем, которому выдавалась соответствующая выписка, имевшая силу подлинного завещания (ст. 1036–1040).

Домашнее завещание совершалось при двух свидетелях, один из которых должен был быть известен местному суду, которые подписывали (ст. 1051) его вместе с завещателем; если же подпись ставил рукоприкладчик, то свидетелей должно было быть три.

По общему правилу домашние завещания писались в том месте, где пребывал завещатель, на бумаге любого формата и размера с тем лишь ограничением, что документ должен был писаться на полном листе, а не на клочках или обрывках бумаги (такое исключение делалось только для жителей Кавказа).

К. П. Победоносцев обращал внимание на то, что «несоблюдение этой формальности может обессилить содержание завещания в соответственных распоряжениях, но не обессиливает подлинности целого акта. Завещание и с такими неисправностями может быть принято к явке, но в самом свидетельстве обозначается, какие именно приписки и поправки в подписи не оговорены; те из них, которые сделаны рукой завещателя, почитаются действительными, а те, кои учинены постороннею рукой без оговорки, не имеют силы (1034 ст. см. ст. 708, прил. I, ст. 26 и 61). Следует, кажется, отсюда, что поправки, сделанные рукой рукоприкладчика, но не оговоренные в подписи, тоже лишается силы» (Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 2 СПб.: 1873).

Текст завещания мог быть написан как самим завещателем, так и по его просьбе или с его слов другим лицом – рукоприкладчиком (ст. 1053), что было достаточно частым явлением по банальной причине неграмотности наследодателя.