— Не думаю, что из этого что-то выйдет. Постарайся не требовать от нее слишком многого. А я попробую найти какой-нибудь выход.

Наконец Никола ворчливо согласилась:

— Хорошо.

— Счастливого Рождества.

Никола, не почувствовав иронии в голосе сестры, пробормотала «тебе тоже» и отключилась.

А Кэрри ужасно захотелось, чтобы все было, как вчера. Ей хотелось снова очутиться в пустом здании заброшенной фабрики вдвоем с Сэмом Ховардом, бродить с ним по цехам, где так гулко отзывается эхо, подниматься вслед за его высокой фигурой по лестницам на крышу. Ей снова захотелось побыть с ним в «Герцогском гербе», посидеть у жаркого огня за стаканчиком горячительного, и чтобы опять в углу торчали те два старика, и негромко бубнил телевизор на стойке у бармена. И не надо было бы думать ни о ком, а только о себе и человеке напротив, который говорил об их сложном, неопределенном будущем.

Однако настало сегодня, и все переменилось. Она пригладила волосы, выпрямилась и вошла в гостиную. Все по-прежнему сидели в тех же позах в тех же креслах. Рори, покончив с обязанностями шеф-повара в кухне, восседал на коврике напротив матери со стаканом светлого пива в руке.

Шла мирная, спокойная беседа. При появлении Кэрри все повернулись к ней.

— Ну, вот и я, — сказала она бесцветным голосом, — извините, что заставила вас долго ждать.

— Что происходит, дорогая? — спросила Элфрида. — Внизу сплошные телефонные трели. Рори сказал, что звонила из Флориды Никола. Надеюсь, все в порядке?

— Да. — Это было и правдой, и одновременно чудовищной ложью. — Просто произошел очередной семейный кризис. Но это для нашей семьи в порядке вещей, так что, пожалуйста, не беспокойтесь.

— Кэрри, это звучит зловеще. Скажи, что стряслось?

— Не знаю, с чего и начать…

Сэм, сидевший в дальнем конце гостиной, встал и подошел к ней.

— Хотите выпить?

Кэрри покачала головой. Сэм подвинул ей кресло, и она без сил опустилась рядом с Элфридой, которая тут же взяла ее за руку.

— Дорогая, расскажи нам, что случилось.

И она стала рассказывать.

— Только что звонила Никола. Это мать Люси… — пояснила она для семейства Кеннеди, — и моя сестра. Она уехала во Флориду погостить у человека по имени Рэндал Фишер. И сегодня утром они поженились. Мы ничего не знали о ее намерениях. Она позвонила Люси и сообщила ей новость, а та повесила трубку, прервав ее на середине повествования, и теперь рыдает в своей спальне наверху. Она кричит, что ей никогда не нравился Рэндал Фишер, и клянется, что ни за что не поедет жить в Америку. Потом позвонила наша мать, и это от нее я узнала о бракосочетании. Никола отложила возвращение в Лондон и решила провести медовый месяц в Америке. Мать устроила из-за этого истерику, потому что хочет остаться в Борнмуте до конца января и отказывается возвращаться в Лондон ради Люси. Потом Никола снова позвонила, рассказать мне, что Люси демонстративно повесила трубку, не дослушав ее. В результате у нас произошла обычная сестринская перепалка.